Я хочу умереть, сообщил Льюс Тэрин. Хочу воссоединиться с Илиеной.

Если ты и впрямь хотел умереть, то зачем же тогда убивал троллоков? поинтересовался Ранд. Зачем прикончил того Мурдаала?

– Люди просто обнаружат кучу мертвых троллоков, а, быть может, и Мурдаала. На них не будет ни единой царапины, – объяснил он вслух.

Кажется, я вспомнил, что такое умереть, прошептал Льюс Тэрин. Я вспомнил, как сделал это. Он зачерпнул еще больше, и Ранд ощутил боль в висках.

– Везде их будет понемножку. Каждый раз в момент открытия врата Смерти меняют точку перехода.

Ранд потер виски. Эта боль – предупреждение. Он приблизился к предельному количеству саидин, которое может удерживать, не умирая и не выжигая себя.

Ты пока не можешь умереть, обратился он к Льюсу Тэрину. Мы должны продержаться до Тармон Гай’дон, иначе погибнет весь мир.

– Врата Смерти, – протянул Логайн, в его голосе чувствовалось отвращение. – Зачем ты продолжаешь удерживать Силу? – внезапно поинтересовался он. – Причем так много. Если ты пытаешься показать мне, что сильнее, так я это и так уже знаю. Я видел, насколько больше твои… твои врата Смерти по сравнению с моими. Я бы даже сказал, что ты удерживаешь ровно столько саидин, сколько способен удерживать без вреда для себя.

Это, конечно же, привлекло всеобщее внимание. Мин засунула ножи в рукава и спрыгнула со стола; узы практически пульсировали от затопившего их страха. Харилин и Энайла обеспокоенно переглянулись, но вернулись к наблюдению за пейзажем за окном. Они отказывались верить, что троллоки мертвы, до тех пор, пока тела этих тварей день не пролежат в земле. Аливия, нахмурившись, сделала шаг в сторону Ранда, но он слабо качнул головой, и шончанка вернулась на место. Хотя хмуриться не перестала.

Кадсуане скользящей походкой пересекла комнату, на ее безвозрастном лице появилось строгое выражение:

– Что он чувствует? – требовательно напустилась она на Мин. – Не играй со мною, девочка. Ты знаешь, чего это может стоить. Я знаю, что он связал тебя узами, и ты сама прекрасно знаешь, что мне это известно. Ему страшно?

– Ему никогда не бывает страшно, – отрезала Мин, – разве что за меня или…

Она упрямо вздернула подбородок и скрестила руки под грудью, вперив в Кадсуане сердитый взор, словно ей было все равно, чем Зеленая сестра ответит на это. Судя по спутанному клубку эмоций, разнящихся от страха до стыда, который Мин, пусть и неудачно, пыталась скрыть от Ранда, она все же представляла, чем может ответить Кадсуане.

– Я стою у тебя под носом, – вступился Ранд. – Если ты хочешь знать, как я себя чувствую, меня и спрашивай. – Льюс Тэрин? окликнул он мысленно. Никакого ответа, переполняющий его саидин и не думал убывать. Виски начали пульсировать.

– И как же? – нетерпеливо спросила Кадсуане.

– Лучше не придумаешь. – Льюс Тэрин? – Но у меня появилось для тебя правило, Кадсуане. Не смей угрожать Мин. И вообще оставь ее в покое.

– Так-так-так. Мальчик показывает зубы, – золотые птицы, рыба, звезды и луны звякнули, когда Айз Седай покачала головой. – Не стоит, однако, показывать все сразу. И, кстати, мог бы для начала спросить девушку, нуждается ли она в твоей защите.

Как ни странно, Мин теперь хмурилась уже в его сторону, а узы наполнились раздражением. Свет, плохо, что ей не по душе его беспокойство о ней. Теперь же она, по всей видимости, собралась разобраться с Кадсуане без посторонней помощи. Даже сам Ранд вряд ли решился бы на такое.

Мы сможем умереть в Тармон Гай’дон, объявил Льюс Тэрин, и в то же мгновение Сила внутри него иссякла.