Её слова зародили во мне сомнения. Стоит ли тянуть дальше?

Но я тянула. И чувствовала свою вину перед Ксюшей, когда мы разговаривали по телефону. Она не знает о будущей сестренке или братике. Мне кажется, её бы эта новость обрадовала.

Я до такой степени себя накрутила, что пару дней назад ответила на звонок Владимира.

– Как твои дела? – спросил он первым делом.

– Что ты задумал? К чему эти букеты и билеты на концерт?

– Это называется ухаживанием.

– То есть мы сначала проводим девять дней вместе, потом ты меня прогоняешь без причины, и только после этого начинаешь оказывать мне знаки внимания?

– Да.

– Как то не по человечески у нас выходит, – хмыкнула я. Дотронулась до живота, тяжело вздохнула. Не могу я, барьер какой то в голове. Будто если скажу о ребёнке – всё изменится в худшую сторону.

– Как  твои дела?

И я рассказала обо всём, что у меня происходит. О возвращении к репетиторству, о новых учениках, о Лёве, который очень доволен сменой школы, о поиске съёмной квартиры. Только о самом главном умолчала. А потом корила себя весь день и мысленно называла трусихой.

Я опаздываю на встречу с риелтором. Антон терпеливо ждёт меня возле жилого комплекса. Район отличный, а дом выглядит впечатляюще. Панорамные зеркальные окна, салоны красоты и симпатичные кафе на первом этаже, охраняемая детская площадка во дворе. Идеальный вариант для будущей мамочки.

– Отопление в каждой квартире индивидуальное, в холодное время года нужно включить газовый котёл – и ты спасена, – рассказывает Антон. – Охрана работает круглосуточно, вход во двор осуществляется только по пропускам.

Мы поднимаемся на седьмой этаж. Антон впускает меня в квартиру. Мои брови взлетают вверх. Здесь очень просторно и уютно. А какой захватывающий вид из окна! Я руки к груди прижимаю и улыбаюсь. Хочу здесь жить.

– Когда можно будет подписать договор? – уточняю у Антона.

– Да хоть завтра. В какой половине дня ты сможешь подъехать?

– Давай во второй, ближе к вечеру.

На следующий день я знакомлюсь с владельцем квартиры. Им оказывается приятный мужчина лет сорока, с обаятельной улыбкой и прямым взглядом. Я подписываю договор на полгода, оплачиваю первый месяц проживания и рассчитываюсь с Антоном. На балансе снова жалкие крохи остаются. Ничего, я справлюсь.

– Здорово, систер, поздравляю! – обнимает меня Лара. – Я тоже с новостями. Ходят слухи, что наш ресторан собираются кому то продать.

– Так, подожди, это хорошая или плохая новость?

– Пока не знаю. Но хуже Антона Борисовича никого нет. Мы с девчонками пашем по десять часов за жалкие копейки, выживаем только на чаевые. Я давно об увольнении думаю. Если новое начальство будет адекватным, то я останусь. Если нет – попробую себя в чём то новом.

– Это нужно отметить. Чаем с десертом, – улыбаюсь я.

Лёва проходит новую игру на приставке, а мы с Ларой засиживаемся допоздна, болтая о разных пустяках. Спать я ложусь далеко за полночь. Закрываю глаза, с улыбкой думаю о съёмной квартире. Надо переехать туда на выходных.

Я по привычке дотрагиваюсь до живота и вдруг чувствую – что то не так. Животный страх сжимает горло, воздух застревает в лёгких. Глаза жжёт, я шарю рукой по столу в поисках телефона.

Пытаюсь сделать вдох, но тут же ощущаю резкую боль внизу живота. Не такую сильную, как было полтора года назад, но я боюсь, я никогда так не боялась!

Слёзы бегут по щекам, меня бросает в холодный пот.

Нахожу смартфон и вызываю скорую. А затем включаю фонарик и подсвечиваю себя. Крови нет, боже, это ведь хороший знак? Я беременна, боль в нижней части живота – вполне логичное явление.