Рядом со мной сидит, вытаращив глаза, все еще играющая в молчанку Отем. Из этого списка она прочитала почти все и, насколько я ее знаю, сейчас думает, не пора ли перевестись на курс по Шекспиру к мистеру Гайзеру.

Повернувшись, она смотрит на меня и прищуривается, явно прочитав мои мысли. Потом снова ворчит, и я уже не могу сдержать рвущийся наружу смех.

Я тоже прочитал почти все эти книги. Отем заставила.

Откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы закинутых за голову рук, я еще раз довольно улыбаюсь.

Плевое дело. Это будет самый легкий семестр.

ГЛАВА ВТОРАЯ

К концу четвертого урока Отем начала дергаться. От предстоящего Семинара она была в восторге, но все равно сердилась, что я проник на него якобы нечестным путем. Я шел прямо за ней по коридору и постарался скрыть улыбку, когда она, умышленно меня избегая, выбрала стол только с одним свободным местом.

— Давай лучше сюда, Одди, — стоя у заднего ряда, я держу для нее свободный стул, сам намереваясь занять соседний.

Если не присоединится ко мне, то будет выглядеть загадочной и капризной, поэтому она, угрюмо глядя на меня, нехотя подходит.

— Ты невыносим.

— Я люблю тебя, детка, но самую малость.

Она смеется.

— Вот только не порти мне эту фразу.

И сейчас, вот именно в этот момент, такое запросто возможно. Я могу все испортить, если поведу себя как придурок относительно чего-то, во что Отем вложила все свое сердце. Неужели она думает, будто я хочу этого?

Если судить по тому, как я себя веду, то да, видимо, так и думает.

— И в мыслях не было, — я кладу ей на стол свой счастливый ластик — тот, что она подарила мне на Рождество пару лет назад, с Хи-Меном. Из белого кирпичика он давно превратился в серый бесформенный кусок. И на сегодняшний день у Хи-Мена почти нет лица и осталась только одна нога.

Сморщив веснушчатый нос, Одди без особого на то желания хмуро смотрит на меня. Я прощен.

С огромной стопкой книг в руках входит мистер Фудзита. Он неловко сгружает свою ношу на стол, стоящий в центре полукруга из наших, не глядя в сторону, когда книги расползаются бесформенной кучей. «Противостояние» Стивена Кинга, раскрывшись обложкой вверх, громко шлепается на пол. Фудзита не обращает внимания и на это; краем глаза замечаю, как Отем села ровнее, и я знаю, что чем дольше на полу валяется книга, тем сильнее моя подруга переживает о ее смятых страницах.

— Доброе утро! — нараспев говорит мистер Фудзита, а потом смотрит на настенные часы. — Ой, то есть день! Я Тим Фудзита, но все зовут меня просто Фудзита.

Он всегда мне очень нравился, но от того, с какой легкостью он позволяет всем себя называть только по фамилии, моя любовь к нему уменьшается примерно на семь процентов.

Раздаются ответные приветствия — тихие то ли от страха, то ли от послеобеденной усталости — и в этот момент учитель с улыбкой рассматривает каждого. Я тоже оглядываю класс: Джош, Дастин, Аманда. Бекс, Джули, Клайв, Буррито-Дэйв. Сабина, Футболист-Дэйв, Эшер. Кайли, Маккенна, Джеймс, Леви.

Все они мормоны. У каждого аккуратная прическа, приличной длины рукав и хорошая осанка. Мы с Отем на заднем ряду словно два корявых дерева на ухоженной лужайке.

Увидев меня, Фудзита подмигивает. Он считает мою маму супергероиней. Сидящая рядом со мной Отем громко вздыхает — потому что из-за моих мамы (компьютерного гения) и папы (высокопрофильного кардиохирурга, который, согласно газетным новостям, спас жизнь губернатору Юты) с первого дня учебы здесь я заработал особое отношение всех учителей.