— Больше никаких прогулок с Гобби.

Затем добавил:

— Пока не разберёмся с ситуацией из дома без меня не выходить. Норт, доешь и к цирюльнику. Риаллин, спать. Завтра сложный день.

С этими словами ректор нас покинул. Глядя ему вслед, я всё думала, что Гаэр-аш если и бывает с кем-то хорошим, то только в мечтах, наверное. А едва мы остались одни, посмотрела на Норта — парень ел как-то совершенно без аппетита и старался на меня не смотреть. Я не стала лезть в душу и вернулась к чаю. Уже когда почти допила, Дастел вдруг произнёс:

— Принц Танаэш известный бабник.

Я не стала комментировать, во-первых, я этого принца не знаю, во-вторых, меня это не интересует.

— Но, насколько мне известно, обручившись с ведьмой он остепенился.

И это я тоже не стала комментировать.

Норт совершено прекратил есть, отодвинул от себя поднос, воззрился на меня. И доедаемое мной пирожное мгновенно потеряло всяческий вкус.

— Что? — не выдержав, спросила у Дастела.

Тот сидел, стискивая зубы, от чего желваки танцевали на его скулах, но больше Дастел ничего не сказал. Сказала я:

— Мне совершенно не в чем себя упрекнуть, кроме разве что того, что не стоило демонстрировать свои знания артефактора. Всё.

Норт устало растёр лицо ладонями, затем посмотрел на меня и… ничего не стал говорить.

— Я спать, — поднялась из-за стола. — Рада, что тебе лучше.

Кивнул. Затем тихо спросил:

— Ты не будешь против, если я переночую здесь?

— Спи, конечно, — улыбнулась я.

Он улыбнулся в ответ.

Потом Норт ушёл к цирюльнику, а я погасив все огни, легла спать. Дастел вернулся под утро, лёг поверх одеяла, взял меня за руку и так, не отпуская, заснул.

Глава 4. Гобби и его друзья

А вот пробуждение вышло оригинальным — я проснулась от того, что вторую мою руку деловито измеряли. Открыла глаза, приподнялась и тусклом свете предрассветного времени в индивидууме с измерительной лентой с удивлением узнала своего зомби.

— Гобби?

Он приложил палец к губам, призывая к молчанию, затем деловито измерил всю мою руку, плечи, расстояние от плеча до конца ног, для чего мне пришлось помочь ему и ленту подержать. После чего откланялся, неодобрительно поглядев на спящего беспробудным сном Дастела, и ушёл.

Почему-то создалось впечатление, что меня только что для гроба измерили. Брр.

Я полежала немного, глядя в потолок, затем повернулась к Норту. Парень спал, держа мою ладонь возле лица и практически касаясь её губами. Не практически — бормоча что-то во сне подтянул мою руку ближе, поцеловал, и снова замер, глубоко дыша. Выглядел он… словно вчера и не стригся. Чёрные волосы во всю спину, ещё более заострившиеся черты лица, на пальцах ногти почернели и я сомневаюсь в том, что Дастел их накрасил. Нет, в принципе у некромантов принято закрашивать ногтевые пластины в чёрный цвет, это стильно и в духе поклонения смерти, а самое главное — для профессии очень удобно: всё же кладбища, земля и тому подобное. Но парни не красились: ни Норт, ни Эдвин, ни Дан. Они даже веки чёрным не подводили, да и волосы стригли достаточно коротко. Так что, скорее всего, ногти у Норта почернели из-за трансформации. Почернели, а не только выросли. И сейчас разглядывая эти когти, я откровенно поразилась тому, что меня некромант не поцарапал.

Потом подумалось, что вероятнее всего ночью был ещё один приступ, иначе как объяснить отросшие волосы и ногти?!

В двери постучали.

Едва не крикнула «Войдите», но вспомнив что не одна, осторожно отняла ладонь у Дастела, поднялась и, накинув халат, открыла дверь.