И что за вечер — постоянно у всех что-нибудь прошу.

Тёмный… или обгорелый лорд, не отрывая от меня задумчивого взгляда пылающих огнём глаз по хищному плавно приблизился, протянул руку, забрал плащ. Ткань взлетела, а опала уже на его точёном теле. Ещё шаг — и ладонь со значительно выросшими и потемневшими ногтями дотрагивается до моего лица. Большой палец проводит по скуле, касается губ. И это чудище с огнём в жилах урча произносит:

— Моя женщина.

— Во-первых, не твоя, во-вторых, не женщина, — я перехватила его ладонь и, обхватив, сделала шаг назад, увлекая Норта за собой. — Идём, завтра сложный день тебе желательно поспать.

И вдруг каким-то единым смазанным движением Норт оказался за моей спиной, а меня прижал к себе той рукой, за которую я его держала. И обжигающе горячие сухие губы коснувшись моего уха, страстно прошептали:

— В твоей постели, малыш?

Меня от него такого оторопь брала. Содрогнувшись, устало подтвердила:

— В моей, в моей. Норт, ты меня пугаешь.

Отпустил в то же мгновение. Затем, чуть склонил голову к левому плечу, разглядывая меня как диковинного зверя. Молча, вновь взяв его за руку, потянула за собой. Когда завела его в комнату и закрывала за Нортом дверь сердце ёкнуло.

— Вот мы и наедине, — промурлыкал Дастел, вновь обняв со спины.

— Ты не поверишь, — я вырвалась из объятий, развернулась к Норту: — В коридоре мы тоже были совершенно одни. Ванна или душ?

Огонь в разрезах его глаз полыхнул фиолетовым и Дастел потрясённо переспросил:

— Что?

— Я говорю — ванна или душ? — терпеливо повторила. — Учти, чумазого я тебя в свою постель не пущу.

Шаг и я снова в его руках, а сам тёмный лорд провокационно шепчет у самого уха:

— И спинку потрёшь?

Он был совершенно невменяемый. И абсолютно на себя не похож! Словно вообще два разных человека.

Не без труда вырвавшись, я принялась расстегивать пуговицы и зло произнесла:

— Норт, я устала. Всё чего я хочу — помыться и лечь спать, серьёзно. Я себя плохо чувствую и…

И внезапно огонь исчез, сменившись нормальными глазами с едва заметным фиолетовым отсветом. Норт моргнул, затем тряхнул головой, а после стремительно подошёл, обхватил своими когтистыми ладонями моё лицо, вгляделся, словно насквозь просматривал, и своим нормальным голосом произнёс:

— Риа, в чём дело? Ощущение, что твой и так скудный резерв пили через жизненную энергию! Кто на тебя напал?! Риа, ты…

Договорить он просто не успел, потому что, наплевав и на его чуть ли не абсолютную наготу и на невменяемость, обняла и прижалась, чувствуя, что сейчас просто разревусь.

— Ри, маленькая моя, Риа…

Разревелась.

* * *

Через пять минут я сидела в горячей воде в пене по шею и наблюдала за тем, как Норт мечется по ванной сначала кромсая свои когти, после неровно срезая волосы перед зеркалом. Глаза его снова были нормальными, жилистость и загар никуда не делись. И появилась какая-то резкость в движениях, словно силы стало больше и он вынужден её постоянно сдерживать и тормозить.

Остановился, со вновь короткими волосами и полотенцем на измазанных сажей бедрах, посмотрел на меня, хрипло спросил:

— Сильно испугалась меня… такого?

— Ну что ты, там под помостом после Мёртвых игр было куда страшнее, а сейчас так, мелочи.

Улыбнулся. Почти прежней улыбкой, только сейчас он как-то словно… взрослее стал. Или это тени под глазами залегли?

— Ты как? — спросила, боясь услышать ответ.