Не понятно почему, но сейчас это показалось ей привлекательным и желанным.

Да, она тоже хотела бы создала семью с ним. Вот прямо сейчас, но…

Разочарование и боль разлились в ее сердце.

Мариам почувствовала, как наворачиваются слезы.

— Уйди, — сдавленно сказала она, — пожалуйста.

Он кивнул и как-то быстро вышел из комнаты.

Она попыталась допить сок, но подавилась и расплескала остатки.

— Когда же я так влипла? — она постаралась сдержать слезы, но они катились независимо от ее желания, — Почему именно он?

Стакан полетел в стенку и растекся некрасивым оранжевым пятном.

Поцелуй… У нее остался только один поцелуй от любимого человека.

— Ааа, — зарычала Мариам, и ей захотелось крушить, ломать, раскидывать вещи в этой комнате.

Ведь они — свидетели ее слабости. Ее глупости.

— Ну почему нельзя? Почему?

Она откинулась на кровать и долго била по ней ногами, выплескивая боль.

Глава 19

Оранжерея была огромной и красивой. Я долго бродила между растениями, успокаиваясь, и старалась найти гармонию в себе.

А заодно осознать одну простую и малоприятную истину: я — никому не нужна. Вообще. Только себе и будущему малышу.

И пусть. В конце концов, мир не сошелся клином на мужчинах, и без них вполне можно прожить.

Сразу же побежали мысли: зачем я здесь? Неужели только из-за Кассандры?

А если откровенно?

Я бродила, вдыхала аромат цветов и трогала их нежные листочки. Наедине с природой, без людского общения было легко и покойно. Как будто я попала в оазис из другого мира — так необыкновенно все это смотрелось.

Как и рояль в самом углу оранжереи.

Сверху — открытая форточка, почти у самого потолка. Стеклянная, с необычным узором, она открывала ночное небо и мелькающую между облаками луну. И полностью прозрачная стена в сад.

Мне захотелось поиграть. Не то, чтобы я хорошо умела, но ведь и слушателей нет. Поэтому я смело подошла к инструменту и открыла крышку.

Ощущение вседозволенности — что я могу выплеснуть наружу то, что меня гложет, и о чем мечтаю, овладело мной. Я вспомнила песню, которую сочинила еще до замужества, и легонько напела ее:

Иногда в ночи

Ясный призрачный свет

Для меня звучит

Как нотный букет.

Он зовет меня

Туда, в светлую даль.

Он волнует меня,

Мешает ночью спать.

Дальше должны были идти вариации на проигрыш, но я не помнила, как там нужно играть, поэтому просто помурлыкала на «А-а-а».

Мне казалось, что я растворяюсь в этой нехитрой мелодии, а луна, так вовремя выглянувшая из-за тучки, одобрительно сияет мне.

— У тебя приятный голос.

Аккорд оборвался, а я замерла. Крышка рояля ловила легкие блики луны, и в ее гладком отражении я не видела говорящего. Но тембр, пусть и негромкий, определенно был знакомы и поднимал неясные трепыхания в душе.

— Почему ты играешь в темноте?

— Не включайте свет, — немного поспешно ответила я и все-таки обернулась.

Он стоял в чуть мерцающей зелени, и лунная дорожка освещала его лицо. Слишком красивое. А фигура! Нереально встретить такого на улице.

Олег все-таки качок, и сильно уступает в пластичности и легкости движений. Я выдохнула: и во всем другом тоже уступает…

— Что это за песня?

— Моя старая… — почему-то я засмущалась, и говорить об этом расхотелось.

Не для него я играла, а для себя и луны.