— Чего ты от меня хочешь?

Вопрос явно застал ее врасплох, потому что она растерянно моргнула и чуть расслабилась. Но лишь на мгновение — потом в глазах колыхнулась обида, сразу же переросшая в жгучую ненависть.

И она презрительно улыбнулась.

— Если не заметил, я решила избавить тебя от ненужного присутствия.

— Что сказала Аня?

— А что она, ребенок, может понимать? — воинственно спросила Татьяна, — Ей будет там хорошо, где ее матери будет хорошо.

— А если такого места не найдешь? — спокойно спросил Марк.

— Найду! Вот увидишь!

— Верни монетку, — он пододвинулся ближе, — Тебе не стоит водить дела с Касс. Это может быть опасно.

— Вот только не говори, что беспокоишься, — фыркнула Татьяна, и слегка отвернувшись, сказала: — Ты действительно на нее запал?

— На кого?

— На блондинку, — будто выплюнула Таня, — и что в ней нашел? Клуша, каких мало. Еще и беременная.

Он тогда удивился: почему все думают, что он запал на Лизу? Даже Гордей осторожно интересовался. Это ведь глупость. Он помогает чисто по- человечески, испытывая сочувствие к непростой судьбе девушки, и еще, частично, чувствуя вину за действия бывшей жены.

Но никакой любви он не испытывает. Симпатия и участие — разве это не все?

Дружеская поддержка, на крайний случай. Но любви нет. И что они все с ней носятся?!

Он отвлекся и пропустил момент, когда женщина вытащила монетку и потерла ее. Золотое облако из легкого мерцания окутало ее.

— Прощай. Надеюсь, не увидимся.

Вспышка, его протянутая рука и… Не успел.

Рука безвольно шлепнулась о бок, но он только горько вздохнул.

Она думает, что сохранила гордость. Глупышка. Кому нужны эти пережитки прошлого?

Марк со стоном повернулся к дому.

Она просто не понимает, во что может вляпаться. Во что точно вляпается, попав к Кассандре дважды…

Сейчас, открывая дверь спальни, он опять почувствовал укол вины: в том, что не решил вопрос с Таней, сразу и навсегда, а откладывал и старался сделать вид, будто ничего не происходит — его ошибка. А интуиция и магические способности подсказывали, что она еще аукнется.

Чувства к Лизе, водопадом нахлынувшие, как только он увидел ее одинокую фигурку у рояля, испугали.

Неужели он действительно любит и не замечал своих чувств, как последний дурак?

Он закрыл дверь и собирался расстегнуть рубашку, когда заметил легкое движение у кровати. Один щелчок пальцами, и комнату сразу же залило светом.

— Дядя, я боялась, что ты меня не впустишь, — виновато протянула Мариам и встала с ковра, — Мне нужно с тобой поговорить.

— Говори, — он устало плюхнулся в кресло и прикрыл глаза.

Вокруг племянницы развевалось темно-фиолетовое облако с розовыми вспышками. Страсть, романтические надежды. Банально.

Зачем это сейчас? Ему надоело разбираться в женских чувствах: люблю-не люблю, хочу этого, дайте другого.

Тело пело от томной радости и в то же время смертельно устало, будто он пропахал десять километров по бурелому.

— Дядя, у тебя с Таней серьезно?

Он не сдержал смешка. Татьяна сейчас дает свидетельские показания его бывшей жене и вынашивает план мести. Всё серьезно, да.

Но если говорить честно, он плохо представлял — за что?

— Нет. У нас все давно кончилось. А, может, и не начиналось.

— Не понимаю…

— Знаешь, между мужчиной и женщиной все происходит неоднозначно.