|
Изо всех сил борясь с пламенем, которое грозило сжечь его самообладание, Робин перекатился, держа Макси в объятиях, и оказался наверху. – Не спеши, Канавиоста! – Он схватил ее за кисти рук, поднял их по обе стороны ее головы и прижал к матрасу. – В интересах справедливости позволь мне свести тебя с ума. – Я всегда стояла за справедливость, – ответила она с обольстительной женской улыбкой. Робин подбородком потерся об ее груди. Слегка отросшая щетина восхитительно щекотала атласную кожу, все еще пахнувшую лавандой, возбуждая ее еще больше, Затем он взял в рот коричневый сосок и сосал его до тех пор, пока тот своей твердостью не проделал ямку в его языке. Потом проделал то же с другим соском. Макси стонала и извивалась под ним. Тогда Робин проложил цепочку поцелуев ниже, по ребрам, лизнул пупок и тихонько укусил ее в живот. Макси пыталась вырваться из сдерживающих ее рук. – Ты добился своего. Еще немного, и я сойду с ума. – Вот и прекрасно. Робин выпрямился и прильнул к ее рту. Больше ему было незачем сохранять выдержку. Он отпустил ее кисти и подсунул под нее одну руку. Другая его рука скользнула вниз, следуя по пути поцелуев, и вскоре оказалась среди пушистых черных завитков. Он раздвинул пальцами горячие влажные складки, и по телу Макси пробежала судорога. Потом он проник глубже, нашел восхитительно чувствительный узелок и нежно погладил его пальцем. Макси забилась в его руках. Тогда Робин прервал поцелуй, дав ей возможность перевести дух. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, но сосредоточиться на сигналах, посылаемых ее телом. Вот сюда. Назад и опять сюда. Макси стонала, вскидывая бедра навстречу Робину. На всем свете для него не осталось ничего, кроме ее обнаженного, дышащего страстью тела. Как давно он не держал женщину в объятиях! А такого пронизывающего томления он вообще не испытывал никогда. Неистовство нарастало, алое пламя полыхало в глазах Макси. И вот ее подхватил водоворот неслыханных ощущений, она вскрикнула и зажала ногами его руку. Робин крепко сжимал в объятиях ее тело, а ее дух вознесся высоко в небо, как вольный сокол. Вернувшись на землю, она обмякла, потрясенная происшедшим. Робин, лежа на боку, крепко прижимал ее к себе и медленно и ласково гладил. Откинув голову, Макси посмотрела на него. В его глазах она прочла глубокое удовлетворение, и ее отпустило чувство вины за свой эгоизм. Но хотя внешне Робин был спокоен, напряжение не покинуло его тело. Макси откинулась на подушки, взяла его за руку и потянула на себя. – Теперь твоя очередь. Одно приглашающее движение ее бедер – и его спокойствие разлетелось вдребезги. Изнывая от нетерпения, он раздвинул коленом ее ноги и потрогал пальцами заветное место. Там все было влажно, все ждало его. Робин приподнялся и придвинул бархатную головку своего члена к зовущему входу и быстрым движением направил его вглубь. Макси пронзила секундная, но острая боль, которая волной пронеслась по всему ее телу. Но боль тут же прошла, уступив место ощущению, что у нее внутри что то раздалось и наполнилось. В этом чувстве не было ничего неприятного, напротив, ее удовлетворяло сознание, что наконец то они с Робином соединились в вечном танце жизни. Но на Робина неожиданное открытие произвело гораздо более сильное впечатление. Он замер с выражением изумления на лице. – Макси, но почему же ты мне не сказала? Она улыбнулась и прижала его к себе, не давая уйти. – Я знала, что у тебя будет очередной приступ благородных угрызений совести. Как они мне надоели! Но что с тобой поделаешь – это твоя английская суть. – Макси приподняла бедра, чтобы он вошел в нее еще глубже. – Ты опять слишком много думаешь, Робин. Перестань! Не в силах противиться, он возобновил движения: вверх – вниз, вверх – вниз… Хотя все это было ново для Макси, она чувствовала, как попасть с ним в ритм и ответить страстью на страсть. |
