|
Макси содрогнулась: какая хладнокровная пытка! – Боль, наверное, была адская? – Да. Я попал в руки врача только через несколько дней, поэтому кости срослись так криво. Мне еще повезло, что не началось заражение и что я все же могу работать пальцами. – У тебя было чересчур много приключений. Макси наклонилась и прижалась губами к жесткой коже пулевого шрама. Совсем близко был сосок Робина. Интересно, он так же чувствителен, как ее? Легонько покусывая кожу груди, Макси добралась до соска и взяла его в рот. Мягкая шишечка восхитительно затвердела под ласкающим прикосновением ее языка. Неудивительно, что Робину так нравилось целовать ее грудь. Когда Макси обратила внимание на другой сосок, Робин резко втянул воздух. – Осторожно, Максима, не буди во мне зверя. Макси посмотрела на него невинными, широко раскрытыми глазами. – Очень страшного зверя? Ее рука поползла вниз и накрыла теплую мужскую плоть. Робин был уже наполовину возбужден. Прикосновение Макси вызвало немедленную эрекцию. Вцепившись пальцами в простыню, он прерывисто проговорил: – Разве у тебя там не болит? Макси прислушалась к своим ощущениям. – Не очень. Не зря я, видно, провела столько лет в седле. – Большим пальцем она гладила ободок бархатистой головки. – Я еще не научилась любовной игре. Надо попрактиковаться. Робин расхохотался. – Ладно же, ведьма, будь по твоему. Не успела Макси сообразить, что происходит, как он уже был поверх нее. В нем не осталось и следа дремоты, его глаза смеялись, а губы и руки опутывали ее паутиной пьянящего блаженства. Он помнил все, что особенно возбуждало ее ночью, и изобретал все новые способы доставить ей наслаждение. Через несколько минут Макси стонала от желания, и тогда он вошел в нее. Поначалу он был очень осторожен, но, убедившись, что ей нисколько не больно, усилил толчки, подведя ее к грани кульминации. Но в последнюю минуту он опять сменил положение, так что она оказалась наверху. Макси вцепилась в него, чувствуя, что взвивается по спирали в небо – все выше и выше – и вот оно, слепящее солнце! Одновременно с его семяизвержением в ней вспыхнуло прекрасное и страшное в своей силе пламя. Потом она упала на Робина. Он был прав – она пробудила в нем зверя, и это было прекрасно. Сколько женщин продали бы душу за то, чтобы хоть раз испытать подобный восторг. Хорошо, что душу и в самом деле нельзя потерять, продать или подарить, – иначе Макси была бы обречена на вечные муки ада. Робин медленно гладил ее спину. Если его страсть обжигала, то нежность грела своей искренностью. Когда оба вернули себе некое подобие здравомыслия, он сказал: – Хватит испытывать судьбу. Сегодня мы должны быть в Лондоне. – Но как? – недоумевающе спросила Макси, поднимая голову. – У нас все еще не хватает денег на билет, даже отсюда. Робин лучезарно улыбнулся той самой улыбкой, которой она привыкла не доверять. – Я тебе объясню попозже, а сейчас надо вставать, пока не пришли слуги и работники. За час они собрались, быстро позавтракали и, взяв заплечные мешки, вышли из дома. Было еще очень рано, и их никто не увидел. Они пошли по дорожке, которая вела к хозяйственным постройкам. Вдруг Робин остановился и свернул к конюшне. Макси с опаской последовала за ним. В полутемной конюшне лошади сонно фыркали в своих стойлах. Предполагая, что конюхи, возможно, спят на чердаке, она спросила, понизив голос, но все же не скрывая возмущения: – Что это ты задумал? – Решил раздобыть транспорт. Робин спокойно шел по проходу, заглядывая в каждое стойло. Большинство лошадей предназначались для работы в поле, но были и верховые. Когда Робин вывел из стойла молодого мерина, Макси со сверкающими глазами преградила ему путь. – Черт побери, Робин, я отказываюсь принимать участие в краже лошадей. |
