|
– Надеюсь, ты не станешь меня уверять, что весь высший свет похож на Кандоверов? – Нет. Они составляют исключение, где бы ни оказались. Но высший свет состоит из людей, а люди в Лондоне очень разные. Всегда можно найти близких по духу и игнорировать остальных. И потом совсем необязательно жить в Лондоне. – А вот у меня от высшего общества осталось совсем не такое приятное впечатление. – Макси вдруг поняла, что раздражена, и даже подумала, не замолчать ли. Но потом решила, что им пора исполнить новую фигуру менуэта. – Хотя Америка – республика, там многие чтут аристократию. Поскольку мой отец был сыном лорда и к тому же образованным и обаятельным человеком, его с удовольствием принимали в так называмых «приличных домах». Разумеется, Макса считали эксцентричным человеком за то, что он выбрал такое занятие, и безденежье тоже накладывало отпечаток на отношение к нему. Тем не менее в течение зимы, которую проводили в Бостоне, мы каждую неделю получали два три приглашения на званые обеды. Священники, университетские профессора, богатые торговцы – все они с удовольствием принимали знатного джентльмена Максимуса Коллинса. – Макси допила кофе, поставила на столик чашку и опять устремила взгляд в сад. – И вот как то на таком званом вечере я случайно подслушала разговор хозяйки дома, миссис Лодж, со своей приятельницей. Из него я узнала, что Макс не принимал приглашений, если они не включали меня. Так вот, миссис Лодж сказала, что согласна терпеть мое присутствие, чтобы заполучить такого очаровательного и воспитанного гостя, как дорогой мистер Коллинс, но если его дочь полукровка попытается заманить в свои сети кого нибудь из молодых людей, придется отказаться от общества ее отца. Есть же предел терпению! Просто трудно поверить, что джентльмен мог жениться на дикарке, но мужчины ведь не могут противостоять зову своей плоти. – Макси искоса взглянула на Робина. – Всем известно, какие потаскухи эти индианки. Робин возмущенно чертыхнулся. – Если тебе приходилось слушать такое, неудивительно, что ты невысокого мнения о высшем свете. Он положил руку Макси на плечо, и тепло его руки согрело душу Макси. – Не все так думали. В некоторых домах я была желанным гостем, а не навязанной им обузой. Максу я не рассказала про этот разговор – ему так нравилось ходить в гости. У меня просто язык не повернулся лишить его этого удовольствия. Робин крепче стиснул ее плечо. – Разумеется, миссис Лодж – ханжа, но, возможно, в ней говорила и зависть стареющей женщины к молодой привлекательной девушке. – Ты так думаешь? – Сомневаюсь, чтобы дамы бостонского света очень отличались от лондонских. Конечно, здесь еще наслаивались расовые предрассудки, но какая нибудь завистливая матрона может и у нас сказать что нибудь подобное о любой очаровательной девушке. – Может быть, ты и прав. У миссис Лодж были три толстомясые дочери с физиономиями, похожими на блин. – Макси плутовски улыбнулась. Вдруг эпизод, который уже несколько лет, как заноза, сидел у нее в душе, показался ей просто смешным. – Скажи, почему человеку гораздо легче разобраться в затруднениях другого, чем в своих собственных? – Это такой же неизменный закон природы, как то, что солнце поднимается на востоке и что яблоки падают с дерева вниз, а не вверх. – Видя, что Макси повеселела, Робин снял руку с ее плеча. – Ну что, завтра поедем в гостиницу, где умер твой отец? Макси собиралась утвердительно кивнуть, но ее вдруг охватил страх. Она прошла пешком чуть ли не через всю Англию, чтобы узнать, как умер ее отец, и вдруг поняла, что боится этого. А чего она, собственно, боится – того, что узнает об отце, или того, что, разгадав загадку отцовской смерти, встанет перед необходимостью принять решение относительно Робина? Она его любит… он хочет на ней жениться… Казалось бы, все просто, но на самом деле это вовсе не так. |
