|
Услышав, как от озноба у Макси застучали зубы, Робин подвинулся поближе и обнял ее. Она насторожилась, опасаясь нового порыва страсти, но поняла, что он просто хочет ее согреть. Поглаживая рукой ее спину, Робин сказал: – Родственники могут отравить жизнь, как никто. – Вот именно! Макси положила голову ему на плечо, постепенно согреваясь его теплом. Как уютно лежать у него в объятиях. Чересчур уютно! Напомнив себе, что Робин слишком похож на ее отца – такой же обаятельный и такой же непутевый, Макси села прямо и продолжила свой рассказ: – Моя мать была молода, ее не удовлетворяла жизнь в поселении, и она хотела увидеть мир за его пределами. Совсем разные, они с отцом полюбили друг друга. – Их объединяло то, что они оба не хотели жить так, как им было предназначено судьбой, – заметил Робин. – А это может очень тесно связать людей. – Вы, наверное, правы. К тому же моя мать была очень красива, а отец – эффектный мужчина. Когда наступила весна, отец позвал ее с собой, и она ушла с ним. Через год родилась я. Мы жили в основном в Массачусетсе, но каждое лето ездили в гости в поселение. Мама хотела, чтобы я знала язык и образ жизни ее народа. – А отец с вами ездил? – Да. У него были прекрасные отношения с мамиными родственниками. Индейцы – очень поэтичный народ, они любят интересные истории, игры и веселье. Отец знал наизусть массу стихов – на английском, французском и греческом. И на языке могавков он тоже говорил неплохо. – Макси усмехнулась. – А какой он был рассказчик! Помню, как все племя, застыв от восторга, слушало его пересказ «Одиссеи». Теперь, когда я сама ее прочитала, я понимаю, что он излагал ее весьма вольно, но невероятно увлекательно. Улыбка сошла с лица Макси. – У них родилось еще два ребенка, но оба умерли младенцами. Когда мне было десять лет, умерла мама. Ее индейские родичи предложили взять меня к себе, но отец отказался. Он так и не нашел постоянной работы, которая была бы ему по душе, и после смерти мамы стал бродячим продавцом книг. Он всегда брал меня в свои поездки. – Значит, вы с детства привыкли путешествовать. А вам такая жизнь нравилась? – Вообще то нравилась. В Америке с огромным почтением относятся к книгам и образованию. Поскольку многие деревни и фермы расположены на отшибе и их жители мало где бывают, нам там оказывали самый теплый прием. – В ее голосе появилась ироничная интонация: – Порой чересчур теплый. Индейские обычаи весьма отличаются от европейских. Незамужние женщины у них пользуются свободой, которую европейцы расценили бы как распущенность. Почти везде находились мужчины, которые хотели проверить добродетель полукровки. Робин обнял ее, словно желая защитить от подобных посягательств. – Неудивительно, что вы научились держать мужчин на расстоянии. – Это было необходимо. Если бы я пожаловалась отцу, он мог бы кого нибудь убить. А еще вероятнее, что его самого убили бы – он умел хорошо говорить, а драться не умел совсем. – Еще недавно Макси то же самое сказала бы о Робине, но инцидент с Симмонсом заставил ее изменить мнение о нем. – Я вовсе не стыжусь повадок своих соплеменников. Почему бы женщинам не пользоваться перед браком такой же свободой, что и мужчинам? Но я бы хотела, чтобы такое произошло с моего согласия, и вовсе не собиралась позволять, чтобы меня силой взял какой нибудь пьяный молодчик, вообразивший, что ему попалась легкая добыча. – В такое может поверить только дурак, – тихо сказал Робин. Макси обрадовалась, что он ее понял. – Мы ездили по постоянному маршруту, – продолжала она, – через Новую Англию и северный Нью Йорк. У нас был постоянный набор книг, и, кроме того, мы выполняли заказы. – Потрясающе! – сказал Робин. |
