|
Однако в данный момент Коннор не слышит ничего, кроме бури в собственной голове. — Вот чёртовы сволочи! Они бы ещё всю Глубинную войну на меня повесили! Правда, я тогда ещё даже не родился, но эти гады уж найдут повод! — Коннор с силой всаживает в стенку Роландов кулак и морщится от боли. — Ложь, — спокойно произносит Элина, — это могучее оружие, и юновласти владеют им в совершенстве. Грейс обводит испуганными глазами всех поочерёдно: — Почему они говорят, что Арджент пропал? За спинами собравшихся раздаётся голос: — Кто это — Арджент? Он что, правда, мёртв? Коннор, ты его убил? Они оборачиваются и видят всеми позабытого Кили. Разумные доводы Лева и Элины не смогли охладить Коннора, зато написанный на лице Кили страх производит нужное действие. — Нет, он не мёртв и я его не убивал, — отвечает мальчику Коннор немного более спокойным тоном. — Не знаю, куда его понесло, но уверен, что он жив и здоров. Кили, кажется, не убеждён до конца, и это беспокоит Лева. От парнишки можно ожидать чего угодно. Тогда как о пребывании Лева в резервации «неофициально» известно всем, то о том, что печально знаменитый Беглец из Акрона тоже здесь, не знает никто. Кили обещал держать язык за зубами, но сейчас, когда тайна становится такой большой, сможет ли он удержать её в себе? — И что будем делать? — спрашивает Лев у Элины, зная, каков будет её ответ — или, по крайней мере, надеясь на него. — Конечно, вы останетесь здесь, под нашей защитой, — говорит Элина. Лев выдыхает. Он и не заметил, что задержал дыхание. — Чёрта с два! — выпаливает Коннор и рвётся к выходу. Лев останавливает друга, схватив за плечо: — Это самое разумное! Никто там, снаружи, не знает, что мы здесь. Затаимся, пока о нас не перестанут говорить. — Ты прекрасно знаешь, что о нас никогда не перестанут говорить! — Но мы же не всегда будем на первых полосах, как сегодня. Несколько недель — и всё утихнет. Сорваться с места сейчас было бы огромной глупостью. — Пока мы сидим здесь, ребят с Кладбища расплетают! — Пока ты на свободе, в них жива надежда! — веско говорит Лев. — А представь себе их состояние духа, если тебя поймают! — Прячутся только трусы! — не сдаётся Коннор. — Прятаться из трусости и затаиться в ожидании подходящего момента — разные вещи, — возражает Элина. — Главное — что тобой движет: страх или намерение. На это Коннор не находится с ответом, по крайней мере, сейчас. Элина умеет затыкать людям рот пищей для ума. Глаза Коннора полыхают ещё одно мгновение, а затем парень падает на стул, сдаваясь. Он осматривает костяшки своих пальцев, вернее, пальцев Роланда — кожа содрана, ссадины кровоточат. |
