|
Все трое застывают, словно статуи скорби. Наконец, паренёк произносит: «Мне очень жаль...», поворачивается и торопливо шагает прочь. Дженсон закрывает дверь и крепко прижимает к себе жену. Они не разговаривают об этом. Не могут. Скорее всего, они больше никогда не напомнят друг другу об Остине. Дженсон понимает: это предостережение — но о чём? Что им делать — сидеть и не высовываться? Смириться с расплетением? Прекратить своё существование? А если он попробует призвать «Граждан за прогресс» к ответу, то это ни к чему не приведёт — формально они ничего не нарушили. Они никогда не нарушают законов! Они добиваются желаемого на обходных путях. Он выпускает Соню из объятий и, пряча глаза, направляется к лестнице, ведущей на второй этаж. — Пойду прилягу, — говорит он. — Дженсон, но ведь день на дворе! — Какая разница... В спальне он задёргивает шторы, закутывается в одеяло и, лёжа в темноте, вспоминает, как Остин вломился к ним и врезал ему по голове. Жаль, что тот удар не раскроил Дженсону череп. Потому что в этом случае Остин, возможно, был бы сейчас цел. 47 • Коннор Старки. Он должен был догадаться, что это Старки! Число жертв, найденных после крушения самолёта в озере Солтон, не соответствовало числу скрывшихся с Кладбища аистят. А он-то надеялся, что Старки погиб или хотя бы сидит тихо, как мышь под метлой, удовлетворившись своим положением предводителя аистят. Коннор собирается в дорогу, но постоянно отвлекается на гремящие по всем каналам выпуски новостей — повсюду речь о нападении на заготовительный лагерь «Лунный Кратер». — Ты знаком с этим парнем? — спрашивает Лев. — Это тот самый, что украл спасательный самолёт, — объясняет Коннор. — Видел, как «Дримлайнер» взлетал над Кладбищем? Так вот, Старки посадил в него всех аистят, а остальных, нас то есть, бросил на расправу юнокопам. — Экий молодчина. — Да уж. Это я виноват. Идиот, не раскусил его вовремя. Осуществив заранее запланированную казнь в «Лунном Кратере», Старки словно бы провёл черту, уйдя за которую, уже нельзя вернуться; и чем дальше, тем она становится глубже, превращаясь в настоящую траншею. Пять работников лагеря повешены, шестой оставлен в живых, чтобы поведать об этом миру. Пристальное внимание СМИ раздуло плюгавого Мейсона Старки — всего пять футов шесть дюймов [31]— в преувеличенно масштабную фигуру; и Коннор вдруг с содроганием понимает, что они теперь в одном клубе: культовые личности, люди вне закона, ненавидимые одними и обожаемые другими. |
