|
Пристальное внимание СМИ раздуло плюгавого Мейсона Старки — всего пять футов шесть дюймов [31]— в преувеличенно масштабную фигуру; и Коннор вдруг с содроганием понимает, что они теперь в одном клубе: культовые личности, люди вне закона, ненавидимые одними и обожаемые другими. Их поносят и ими восхищаются. Коннор не удивится, если кто-нибудь начнёт вдруг выпускать футболки с его и Старки физиономиями рядом, как будто общий статус ренегатов превращает их в собратьев по оружию. Старки объявляет себя выразителем интересов аистят, но обычные люди разницы не видят; для них Старки — это голос всех расплётов, голос, полный маниакальной злобы. Вот в чём проблема. По мере того как траншея Старки будет наполняться кровью, страх перед беглецами будет расти, обращая в прах всё, за что боролся Коннор. На Кладбище Коннор постоянно внушал Цельным, как важно сохранять самообладание и дружить с головой. «Они ведь убеждены, что мы — сборище подонков и негодяев, а потому лучше всего нас расплести, — втолковывал он. — Мы должны доказать людям, что они неправы». Всё, что с таким трудом строил Коннор, Старки разрушил, пнув пять стульев. Коннор выключает телевизор — у него уже глаза болят смотреть на всё это. — Старки на этом не остановится, — говорит он Леву. — Всё только начинается, вот увидишь. — Из чего следует, что в этой войне теперь три стороны, — замечает Лев, и Коннор понимает, что друг прав. — Если первой стороной движет ненависть, второй — страх, то что движет нами? — Надежда? — предполагает Лев. Коннор с досадой качает головой. — На одной надежде далеко не уедешь. Вот почему нам нужно добраться до Акрона и выведать у Сони всё, что ей известно. Из-за их спин вдруг раздаётся: — Кто такая Соня? Это Кэм вышел из туалета. Они держат его взаперти в подвале, но, видимо, Уна выпустила его оправиться. Коннор чувствует, как в нём закипает злость — не столько на Кэма, сколько на самого себя. Это же надо так опростоволоситься, выдать важнейшую информацию: место назначения и имя! — Не твоё собачье дело! — огрызается он. Кэм приподнимает бровь, и разноцветные полоски кожи на его лбу причудливо изгибаются. — Болевая точка, — удовлетворённо произносит он. — Должно быть, эта Соня весьма важная личность, раз ты так реагируешь. План был держать Кэма в подвале Уны до тех пор, пока они с Левом не уедут так далеко, что Кэм не сможет их выследить. Таким образом, он будет знать, где они были, но не куда отправились, и, значит, докладывать своим создателям ему будет нечего. Потому что несмотря на все заверения Кэма, что он, мол, против «Граждан за прогресс», конкретных доказательств своих намерений он так и не представил... Но теперь Кэму известны имя и город, куда они с Левом направляются. Если он вернётся к «Гражданам», тем не понадобится много времени, чтобы сообразить, о какой-такой Соне речь. |
