|
Такое впечатление, что для неё их уже нет. — Ему надо было в туалет. Не похоже, чтобы он намеревался сбежать по дороге. Ладно, пытаться ей объяснить, что она неправа — только зря воздух сотрясать. Коннор ведёт не сопротивляющегося Кэма дальше, в подвал. — Значит, — произносит Кэм раздражающе беспечно, — имя — Соня, пункт назначения — Акрон. Коннор даёт выход своему бешенству: — Мы могли бы попросить арапачей, чтобы они засадили тебя в тюрьму как врага их племени, и ты гнил бы там до конца своей ничтожной жизни! — Может быть, — соглашается Кэм. — Но только после суда. И всё, сказанное мной на разбирательстве, стало бы достоянием общественности. Коннор с рычанием отворачивается, в ярости сжав кулаки, и тут же поворачивается обратно; рука Роланда сама собой размахивается и впечатывается Кэму в челюсть. Сплёт падает, свалив шаткий деревянный стул, и Коннор готовится нанести следующий удар. Но тут взгляд его падает на акулу, и та отвечает ему таким же злобным взглядом. Какое бы удовлетворение ни принёс Коннору этот удар, он только ухудшит ситуацию. Если позволить мышечной памяти Роланда управлять рукой, Коннор утратит не только контроль над положением — он утратит часть своей души. — Прекрати! — приказывает он акуле. Мышцы Роландовой руки неохотно расслабляются. Узник здесь Кэм, не Коннор. Он вынужден напомнить себе, что каким бы ущербным ни чувствовал себя, он всё равно хозяин положения. Загнав ярость внутрь, Коннор наклоняется, поднимает стул и отходит. — Садись, — велит он Кэму. Кэм приподнимается с грязного пола и подтягивает себя на стул, потирая челюсть. — Похоже, у твоей заимствованной руки свой собственный набор талантов. А глаз — он тоже не твой? Ну, вот ты и стал на пару шагов ближе ко мне. Коннор понимает, что Кэм провоцирует его, хочет, чтобы он снова потерял самообладание. Не выйдет. На повестке стоит один весьма важный вопрос. — У тебя ничего нет, кроме имени и города, — преувеличенно спокойно говорит Коннор. — Да, ты знаешь больше, чем мне бы хотелось. Но даже если ты доставишь эту информацию тем, кто тебя смастерил, дела это не решит. И кстати, Соня — всего лишь кодовое имя. — Кодовое, говоришь? — Кодовое. — Коннор пожимает плечами, словно и правда речь идёт о всяких пустяках. — Ты же не считаешь меня таким дураком, чтобы назвать настоящее имя? Кэм озаряет его улыбкой Чеширского кота. — Врёшь и глазом не моргнёшь. Я думаю, у меня в правую лобную долю вживлён детектор лжи, и стрелка на нём сейчас метнулась вверх, как ненормальная. — Не знаю, кто там из вас ненормальный, и знать не хочу, — чеканит Коннор — ему не остаётся ничего другого, как гнуть своё. — Уна будет держать тебя в этом подвале, сколько ей заблагорассудится; а когда она тебя отпустит — если она тебя отпустит — то плети своим «Гражданам» что угодно. Они нас не найдут. — Почему ты так уверен, что я поползу обратно к ним? Я ведь тебе уже не раз говорил, что ненавижу их не меньше тебя! — Так я и поверил, что ты станешь кусать руку, которая дала тебе жизнь! Ну, может быть, ты и сделал бы это ради Рисы, но уж точно не ради меня. |
