|
Лев пожимает плечами. — Да ладно, не стоит. Подумаешь, дело великое. Но оба знают, что это неправда. 51 • Уна Итак, обязательство перед Пивани выполнено. Уна надеялась, что ей станет легче, когда нежеланные гости покинут её дом, однако это не так. Ведь она знает, кому достались руки Уила и его талант; и теперь ей придётся жить с этим знанием, не имея права ни с кем поделиться. Это тяжкое, очень тяжкое бремя. Возможно, жизнь постепенно наладится, но для Уны она уже никогда не станет прежней. Ах, если бы здесь были её родители или старейшина Ленна — её учитель, гитарный мастер! Но все они переселились в Пуэрто-Пеньяско — курорт на берегу Моря Кортеса [32], где живут отошедшие от дел Люди Удачи. Может, Уне тоже выйти на пенсию — в девятнадцать лет? Просто бросить всё и уехать, и жить там, словно старая вдова, которой, собственно, так и не выпал шанс выйти замуж. Таши’ни придут поздним вечером, заберут её гостей, и она останется в одиночестве. Кэм тоже покинет её. Уна думала, что её попросят ещё некоторое время подержать его взаперти, а потом отпустить, но теперь выяснилось, что он уйдёт вместе с остальными. Всю вторую половину для Уна упорно работает, мастеря новую гитару из атласного дерева; изгибает и зажимает боковины — кропотливый ручной труд, требующий сосредоточенности. И вдруг перед самым наступлением темноты она слышит доносящуюся из подвала музыку. Кэм. Она старается не обращать внимания, но это не в её силах. Уна отпирает дверь и медленно спускается в подвал. Кэм сидит на стуле со старой испанской гитарой в руках — должно быть, раскопал в каком-то забытом углу, настроил и вот теперь играет. Такое впечатление, будто звуки старой гитары вобрали в себя весь запас воздуха из подвала, потому что Уне нечем дышать. Мелодия — страстная, напряжённая, полная ярости и отчаяния, но с неожиданно умиротворяющими каденциями. Уил ничего подобного никогда не играл, но это, безусловно, его уникальная композиция. Кэм слишком погружён в музыку, чтобы обратить внимание на вошедшую, но он знает, что Уна здесь. Не может не знать. Ей не хочется окликать его, потому что тогда разрушится волшебство, сотканное пальцами Уила. Финальное крещендо, предпоследний долгий напряжённый аккорд... Завершающие звуки проникают во все уголки подвала, заполняют все пустоты, включая и пустоту внутри самой Уны. Тишина, наступившая следом, кажется столь же значимой, что и предшествующая ей музыка, как будто она тоже её часть. Уна не осмеливается нарушить эту тишину. Наконец, Кэм поднимает на неё глаза. — Я сочинил эту пьесу для тебя. Выражение его лица не поддаётся истолкованию — как и Уна, Кэм переполнен самыми разными эмоциями. Уна вдруг чувствует не совсем объяснимое возмущение. Какое он имеет право так глубоко вторгаться в её внутреннее пространство со своей музыкой? Да, это егомузыка, потому что на душу Уила Кэм наложил свою собственную. На фундаменте, заложенном его чудовищными создателями, он построил нечто новое, своё. |
