|
Каждый день один только вид лестницы в подвал напоминает ему, что Остина, к которому Дженсон и Соня привязались как к сыну, больше нет. И как будто этой трагедии было мало, их с женой подвергли виртуальному расплетению. Перед тем как Дженсона «ушли» из «Граждан за прогресс», они работали над программой, стирающей цифровые «следы». Предполагалось, что она будет обеспечивать неприкосновенность личной информации путём удаления из Сети всяческих нежелательных и неавторизованных упоминаний и фотографий. Как и всё прочее, «Граждане за прогресс» и эту разработку поставили на службу собственным интересам. Все упоминания о Рейншильдах были стёрты из виртуальной памяти мира. Дженсона и Сони не просто нет — их, согласно всем общественным реестрам, вообще никогда не существовало. Те, кто был с ними лично знаком, в конце концов забудут о них, а если и не забудут, то воспоминания умрут вместе с этими людьми. И все следы Дженсона и Сони на этой земле исчезнут, словно смытые волной с прибрежного песка. Дженсон Рейншильд одиноко сидит в кресле, обратив всё своё отчаяние, гнев и разочарование внутрь себя. Они терзают его, пока сердце в его груди не стискивает безжалостный смертельный спазм. И оно останавливается. Он рад этому. Он благодарен за то, что мироздание, наконец, проявило к нему толику милосердия. 58 • Коннор Дорожный знак у шоссе гласит: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АКРОН, МИРОВУЮ СТОЛИЦУ РЕЗИНЫ. [33]Тёмное, затянутое тучами небо, однако, встречает путников весьма неприветливо. Коннор сжимает руль так, что костяшки белеют. Он заставляет себя ослабить хватку. «Спокойно. Спокойно. Это всего лишь дорожный знак». — Место преступления, — комментирует из-за спины Кэм и тут же смягчает бестактность своего замечания, добавив: — Конечно, многое зависит от того, что считать преступлением. Грейс, по-прежнему сидящая рядом с ним на заднем сиденье, развлекается расшифровкой и анализом именных автомобильных номеров: — «Ссоб» — это «босс» наоборот. « ?&SEOUL» — какой-то кореец, которому досталось сердце расплёта. [34] Грейс, кажется, совершенно не реагирует на напряжённую атмосферу, воцарившуюся в салоне. Но как только они приближаются к стоящему на обочине полицейскому автомобилю, выясняется, что её невозмутимость обманчива. — Тормози! Тормози! Тормози! — вскрикивает она. |
