|
Способность сохранять ничего не выражающее, как у игрока в покер, лицо в течение многих лет сослужила Соне немалую службу, а в некоторых случаях спасла ей жизнь. — Вернулся, значит, — приветствует она Коннора, отставляя в сторону лампу, которую как раз приводила в порядок. — Хм, ещё и дружков привёл. Она не выказывает намерения ни обнять его, ни пожать руку. Коннор поступает точно так же — держится на расстоянии. Он тоже научился тонкому искусству сохранять каменное лицо. Но ему это удаётся не так хорошо, как Соне. Для неё не остаётся тайной, как он счастлив видеть её. Пусть на его лице маска бесстрастия, он излучает радость всем своим существом. — Привет, Соня, — говорит Коннор и уголок его рта ползёт кверху. — Или мне лучше сказать «доктор Рейншильд»? Вот это сюрприз. Соня уже много лет не слышала этого имени, произнесённого вслух. Её сердце на миг замирает, но она по-прежнему не позволяет эмоциям отразиться на лице и решает не реагировать на обвинение (а это самое настоящее обвинение), хотя и понимает, что молчание равнозначно признанию вины. — Ты собираешься познакомить меня со своей маленькой шайкой? — спрашивает она. — Или так и не научился хорошим манерам? Коннор начинает с полноватой молодой женщины с несколько неопределённым выражением лица. Женщина никак не вписывается в эту компанию, хотя, если честно, то же самое можно сказать о любом из них. — Это Грейс Скиннер. Несколько недель назад она спасла мне жизнь. — Привет, — говорит Грейс. Она единственная из странного трио делает шаг вперёд, чтобы пожать Соне руку. — Я слышала, что вы тоже спасли ему жизнь, так что мы с вами вроде как в одном клубе. Коннор собирается представить Сплёта, но Соня перебивает его на полуслове: — Я знаю, кто это. Она подступает ближе к Кэму и пристально всматривается в него сквозь очки — такие же старомодные, как и всё в этой лавке. Очки — это расплата за нежелание вставить себе новые глаза. — Надо же, — хмыкает она. — Никаких тебе шрамов, только швы. Мои комплименты твоей строительной бригаде. Он, похоже, чувствует себя неловко под её изучающим взглядом, хотя, как она подозревает, Сплёт к подобному привык. — Это были хирурги, а не строители, — с вызовом произносит он. — Говорят, ты знаешь девять языков. — И изучаю ещё несколько. Соня опять хмыкает, раздражённая его надменным тоном. — Для тебя, конечно, не секрет, что мне отвратительно само твоё существование. — Понимаю, — отвечает он с горьким вздохом. — Вы не первая, от кого я это слышу. — И не последняя, смею тебя уверить. Но до тех пор пока мы понимаем друг друга, всё будет в порядке. По улице идёт молодая пара, занятая разговором. Соня ждёт, не завернут ли они в её магазин, но те, к счастью, проходят мимо. Только сейчас она соображает, что слишком долго разговаривает со своими визитёрами у всех на виду. |
