|
Он скашивает глаза на Коннора, которому, кажется, безразлично, где сидеть. Кажется. В отношении Коннора это ключевое слово. Он невероятно хорошо умеет скрывать, что происходит в загадочном пространстве между его ушами. Оказавшись последним, Кэм пытается занять место рядом с водителем, но Соня прогоняет его: — Полезай назад, там стёкла тонированные, меньше шансов, что тебя увидят. К тому же, твоё «мультикультурное» лицо — чертовски сильный отвлекающий фактор для старухи, собирающейся вести тяжёлый автомобиль. Так что переднее пассажирское место остаётся пустым, а Кэму приходится устроиться сзади рядом с Коннором. — Куда мы едем? — интересуется Коннор. Риса оборачивается к нему и улыбается: — Увидишь. Кэм не может решить — такая ли это улыбка, какую она раньше послала ему, или в ней больше тепла. Это просто невыносимо — не знать! От досады у него все швы начинают чесаться. Он понимает, что это лишь игра его воображения, но зуд в швах от этого не становится менее реальным. Все эти недомолвки, неопределённые, непонятные отношения между Рисой и Коннором сводят его с ума. Соня ведёт машину по-стариковски осторожно, и всё же ей каким-то образом удаётся пересчитать все ухабы и ямы на дороге, отчего у неё вырываются словечки, способные вогнать в краску портового грузчика. Проходит пять минут, и она сворачивает на подъездную дорожку скромного двухэтажного коттеджа. — Вы предупредили её? — спрашивает Риса, когда они останавливаются. Соня решительно дёргает рычаг ручного тормоза. — Я никого никогда не предупреждаю, — бросает она. — Я действую, и всё тут. Интересно, думает Кэм, Роберта тоже станет такой, если доживёт до столь же преклонных лет? От этой мысли его внезапно пробирает дрожь. Они вылезают из фургона, и Соня быстро ведёт всех в боковую улочку, где уже заливается лаем ши-тцу. Грозный пёс, по-видимому, не собирается заткнуться в обозримом будущем. — Мы живём в мире задних дверей, — говорит Соня, — так что живей двигайте поршнями, пока соседи не заинтересовались. Она открывает калитку, не обращая внимания на собачку, которая в тщетной попытке защитить свою территорию старается цапнуть за пятки всех одновременно. — Когда-нибудь, — грозит Соня, ведя их через задний двор, — я так дам под зад этой глупой шавке, что она у меня в Канзас-сити улетит. Увидев на лице Грейс обеспокоенное выражение, Риса спешит заверить её, что Соня шутит. Двор окружён высоким деревянным забором, так что задняя дверь гораздо лучше скрыта от посторонних глаз, чем парадный вход. Соня громко стучит. Потом, не дожидаясь, пока откроют, нетерпеливо стучит снова. Наконец, дверь отворяет женщина, по виду лет сорока трёх — сорока пяти; на руках у неё девочка лет двух, одетая в платье с Мышкой Минни. Всё понятно, думает Кэм, аист постарался. Похоже, в наши дни у всех людей среднего возраста на пороге рано или поздно обнаруживаются младенцы. — О Господи! — встревоженно восклицает женщина. |
