|
— А играть для меня ты, я так думаю, тоже собираешься завтра? Уил неохотно кивает. Лев замечает — парень избегает встречаться с дедом глазами. — При мне сегодня нет гитары. Но завтра — да, сыграю. Точо наставляет на Уила палец. — И чтобы никаких разговоров про то, чтобы сменить моего духа-хранителя на свинью. — Он широко улыбается. — Ни за что! Лев смотрит на Уила. — Свинью? — Отец Новы — не единственный, поменявший своего духа-хранителя. Моему папе постоянно приходится писать в Совет племени заявления от имени разных людей с просьбой сменить духа-хранителя на какого-нибудь более... практичного. Ничего особенного. На лице Точо появляется упрямое выражение. — А для меня очень даже особенное. Пума сама выбрала меня. — Он поворачивается к Леву. — Мой внук считает, что я должен сменить духа-хранителя на свинью, так чтобы я получил новое сердце быстро и без проблем. Что скажешь? Уил бросает на Лева запрещающий взгляд, а вот Уна кивает мальчику, без слов разрешая ему высказать своё мнение. Впрочем, какое у него может быть своё мнение? — Для меня это всё так ново... — говорит он. — Я вряд ли бы вообще согласился на какой-нибудь животный орган... Но, сэр, я думаю, если ваш выбор помогает вам сохранить достоинство, то вы поступаете правильно. Уил вперяется в него с таким гневом, что Лев тушуется. — Но с другой стороны, если свиное сердце годится, то почему бы и нет? Если я ем свиные отбивные, как я могу запретить вам использовать свиное сердце, так ведь? Старик вновь смеётся и вновь смех переходит в кашель. — Э-э... может, я лучше подожду на улице... — Лев приподнимается со стула, готовый вылететь в дверь, но Уна удерживает его: — Не вздумай. Очень полезно узнать мнение постороннего. Не так ли, Уил? Уил отвечает не сразу. — Мы можем многое узнать от посторонних, так же как и они могут многое почерпнуть от нас. И если древняя традиция способствует тому, чтобы твоя жизнь кончилась до времени, то зачем нужна такая традиция? — Он поворачивается к Леву, ещё раз делая его третейским судьёй: — Пум в резервации осталось маловато, Лев. Зато свиней, мустангов и овец — сколько угодно. Не вижу смысла в том, чтобы настаивать на органе от собственного духа-хранителя. Простая логика подсказывает: выбери другое животное. Разве не должен разум побеждать косность? Лев понятия не имеет, что ответить. И тут он вдруг соображает, что, пожалуй, сможет выкрутиться из щекотливой ситуации. — Нет, — говорит он. — В игре, основанной на чистом везении, всегда побеждает казино. Мгновение молчания... а потом Уна вскидывает голову и заливается смехом: — Ну, точно вам говорю — сова! Точо сердито смотрит на Уила. — Я хочу, чтобы ты сыграл мне завтра. Ты поможешь мне умереть спокойно и с достоинством. Своим отказом ты навлекаешь на меня позор. И ты позоришь себя тоже. — Я буду играть тебе только для исцеления, дедушка, — говорит Уил. |
