Где-то зазвучала музыка. Унылый эльфийский оркестр под елочкой стал играть очень красивую мелодию, намекая, что пора танцевать.

— Почему же мы тоскуем! Ну-ка, гости, потанцуем! — предлагала я, пока рядом шло обсуждение того, сколько раз они уже танцевали под эту песню, с кем, и с какими последствиями. Кто-то даже заметил, что родился после этой песни. Просто папа маму слишком крепко прижал в танце тысячу лет назад.

Я подошла к Дону, который молча курил, глядя украшенные столы и скучающих гостей. Ансамбль природного творчества сдался на втором куплете, плюнул и пошел пить.

— У них тут репертуар тысячелетней давности! — жаловалась я, глядя, как оркестр побрел за столы. — Им скучно!

— Только не нервничай, — Дон положил мне руку на голову, а по его губам скользнула едва заметная улыбка. — Сейчас решим вопрос. Дай мне пять минут. Сейчас здесь будет самый лучший оркестр на свете!

Он достал телефон, набрал какой-то номер, а рядом с нами тут же упал на траву какой-то потертый старичок в драном, грязном плаще. В руке у него была палочка.

— Только не говори, что это — весь оркестр! — уточнила я, поглядывая на гостя, который отряхивался и протирал плащом свою палочку. В моем голосе просквозила надежда. — Или это только дирижёр?

— Нет, это и есть весь оркестр, — усмехнулся Дон, протягивая мне две какие-то штуки и пряча в карман телефон. — Засунь их в уши.

Я скептически смотрела на надежды маленький оркестр под управлением любви.

— Не хочешь, как хочешь! — пожал плечами Дон, заправляя себе что-то в уши. Я впервые видела, чтобы он почти смеялся, глядя на меня даже с некоторым сочувствием. Старикашка тем временем пошел в сторону эльфов, которые смотрели на него все теми же унылыми взглядами профессорской родни, которой на свадьбу притащили баяниста и частушечников.

Он шмыгнул носом, вытер его рукавом, пока у эльфов дергался глаз. «Фу! И за что мы только деньги платим!», — послышался недовольный голос. «Я под такое танцевать не буду!», — скривилась эльфийка в зеленом платье, у которой вместо сережек висели горсти ягод.

Дедушка торжественно распрямился, размял руки, потирая свою дудочку, а потом сипловатым старческим голосом выдал: «Выступает лучший музыкант всех времен и народов! Автор пляски Святого Витта, лауреат всех музыкальных премий, неоднократный дипломант всех музыкальных конкурсов, в том числе в номинации клавишные и струнные! Случайно перепутавший залы и получивший нобелевскую премию по ядерной физике! Гамельнский Крысолов. Крысиный танец номер сорок восемь!».

Дедушка скромно приложил дудочку к губам и дунул.

Эльфы подорвались с места, бросив недопитые бокал и недоеденные блюда. Я тоже дернулась, а через минуту мы с эльфами дружно наворачивали круги вокруг столов, отбрасывая коленца. Эльфы орали, пытаясь заглушить простенькую и корявенькую мелодию, орали, что они под такое не танцуют! Но с криками «прекратите немедленно!» свидетель уже ловко показывал элементы брейк-данса, а вокруг него все дружно водили хороводы остальные гости с энтузиазмом той самой интеллигенции, которых под угрозой расстрела заставили плясать под баян.

Дедушка на секунду остановился, спокойно протирая свой инструмент рукавом, эльфы хотели броситься в рассыпную, а я мчалась к Дону, невозмутимо курившему возле дерева. Я не добежала ровно три метра, а он развел руками, глядя на меня с понимающей улыбкой.

— Крысиный тверкинг номер семь! — гордо анонсировал музыкант, выдувая первую ноту. Я чувствовала, как невидимая сила тащит меня на танцпол, где трусились гости, включая жениха.