|
-- Но тебе корсет никогда и не понадобится. Благослови Боже твою обманчивую худобу! Ты самая пленительная из всех худышек, каких мне доводилось встречать! Благословен будет каждый грамм твоего гибкого тела! --Значит, ради тебя мне не нужно соблюдать диету? --Никогда! --Всю жизнь об этом мечтала! К черту салатики, к черту вечный голод манекенщицы! Дождь перестал. Падали лишь редкие отдельные капли. Я скользнул по аквариумам прощальным взглядом. --Посмотри-ка, обезьянки! -- воскликнула Мария, Указывая в глубь магазина. Там, в большой клетке, куда поместился даже ствол дерева, скакали две растревоженные грозой обезьянки с длинными хвостами. --Вот они -- настоящие эмигранты, -- сказала Мария. -- Даже в клетке! Вас до такого еще не довели. --Думаешь? -- спросил я. Она вскинула на меня испуганные глаза. --В сущности, я ведь почти" ничего о тебе не знаю, -- вымолвила она. -- Но и не хочу ничего знать. И ты тоже ничего обо мне не знаешь. Пусть так и останется. Какое нам дело до нашего прошлого! --Никакого! -- ответил я. -- Решительно никакого, Мария! Она еще раз оглянулась на корсет Брунгильды. --Как же быстро пролетает жизнь! Неужели я тоже когда-нибудь буду втискиваться в такую вот кольчугу и отправляться на заседания дамского клуба? --Нет. --Значит, у нас нет упорядоченного, надежного будущего? --Никоим образом. --Может, у нас вообще нет никакого будущего? --Этого я не знаю. --Разве это не грустно? --Нет. Кто думает о будущем, тот не умеет распорядиться настоящим. --Тогда хорошо. И она прижалась ко мне так, что я ощутил ее всю, от коленей до плеч, словно держу в объятиях наяду. Ее мокрое платье было как купальный костюм. Волосы свисали мокрыми прядями, лицо покрывала бледность, но глаза горели. Мария казалась утомленной, сдержанной и одновременно необузданной, почти дикой. От нее пахло ливнем, вином и немножечко чесноком. Мы побрели по Второй авеню. Стало прохладно, между тучами кое-где уже проглянули звезды. Асфальт поблескивал, отражая огни автомобилей, словно те мчались по голому льду, а силуэты небоскребов вырисовывались на фоне всклокоченных, рваных облаков, словно вырезанные из жести. --Я опять сменила квартиру, -- сказала Мария. -- Я живу теперь на Пятьдесят седьмой улице. И не в комнате. У меня настоящая отдельная квартира, правда, маленькая. --Ты переехала? --Нет. Это квартира друзей, они на лето уезжают в Канаду. А я сторожу. --Квартира случайно не принадлежит владельцу "роллс-ройса"? -- спросил я, полный самых дурных предчувствий. --Нет. |
