|
А убийство! Что такое убийство? Разве кровная месть -- не убийство? Где тут начинается произвол, где кончается право? И разве само понятие права уже не прикончено наиболее истовыми праворевнителями? Уголовниками из германских канцелярий и продажными судьями, что радостно служат преступному режиму? Какое же тогда еще возможно право, кроме мести? Над головой у меня резко затрезвонил звонок. Я спустился по лестнице. С порога меня окутало ароматным облаком гаванской сигары. --Господин Зоммер, -- спросил меня Реджинальд Блэк сквозь сизое табачное марево, -- зачем вы заявили господину Куперу, что эта картина хуже того Дега, которого он недавно у нас купил? Я уставился на Купера в полном изумлении. Этот стервятник лгал, причем лгал нагло и в открытую; он прекрасно знает, что я в безвыходном положении, поскольку никогда не осмелюсь назвать столь важного и к тому же вспыльчивого клиента лжецом. --Говоря о таком мастере, как Дега, я бы никогда не стал оперировать понятиями лучше или хуже, -- сказал я. -- Это первейшее правило, вынесенное мною из Лувра. Просто одна картина может быть более закончена, другая Менее. Это и составляет разницу между эскизом, этюдом и картиной, на которой поставлена подпись мэтра. Ни один из тех двух Дега не подписан. Это сообщает им, по мнению профессора Майера-Грэфе, истинное величие той незавершенности, которая оставляет простор для любой фантазии. Реджинальд Блэк глянул на меня ошарашенно, явно потрясенный моей внезапной эрудицией. Цитату я вычитал пять минут назад на своем насесте, схватив наугад первую попавшуюся книжку. --Вот видите, -- только и сказал Блэк, поворачиваясь к Куперу. А-а, ерунда! -- пренебрежительно отмахнулся этот мужлан с лицом цвета непрожаренного бифштекса. -- Лувр, шмувр! Да кто этому поверит! Он сказал: эта картина хуже. Я сам слышал. На слух пока что не жалуюсь. Я понимал, что все это пустая болтовня, лишь бы сбить цену, но счел, что даже столь благородная цель еще не повод меня оскорблять. --Господин Блэк, -- сказал я, -- по-моему, дальнейший разговор все равно не имеет смысла. Только что позвонили от господина Дюрана-второго, он покупает картину, просили ее привезти. Купер хохотнул кудахтающим смехом рассерженного индюка. --Хватит блефовать-то! Я случайно знаю, что Дюран-второй отдает концы. Ему картины уже не нужны. Единственное, что ему сейчас нужно, это гроб. Он торжествующе посмотрел на Реджинальда Блэка. Тот ответил ему ледяным взглядом. --Я сам знаю, что он при смерти, -- сказал Блэк сухо. -- Я был у него вчера. Купер снова отмахнулся. --Он что, гроб что ли будет оклеивать этими импрессионистами?! -- издевательски воскликнул оружейный магнат. --Такой страстный коллекционер и знаток, как господин Дюран-второй, никогда бы так не поступил. Но на то время, которое ему еще осталось прожить, он не хочет отказывать себе ни в какой радости. |
