|
--Премия за отвагу, проявленную перед лицом неприятеля. Я с удовольствием сунул купюру в карман. --Вам удалось получить с Купера всю контрибуцию? -- спросил я. Всю до последнего цента! -- радостно доложил Блэк. -- Нет ничего правдивее полуправды. Мне пришлось поклясться Куперу жизнью собственных детей, что я вчера действительно был у Дюрана-второго. --Жуткая клятва. --Но я же там был. С Ренуаром. А насчет Дега Купер меня клятву не брал. --Все равно, -- сказал я. -- Это ж надо, изверг какой. Блэк улыбнулся улыбкой херувима. --Так у меня же нет детей, -- сказал он. --Джесси! -- пролепетал я испуганно. -- Как ты замечательно выглядишь! Она лежала на больничной койке, какая-то неожиданно маленькая, бесплотная, мертвенно-серая, с восковым лицом. Только беспокойно бегающие глаза были больше обычного. Она попыталась улыбнуться. --Все так говорят. Но у меня есть зеркало. Только оно мне и не врет. Рядом уже суетились двойняшки. Они принесли яблочный пирог и термос кофе. --Кофе здесь безобразный, -- пожаловалась Джесси. -- Такой кофе я вам предложить просто не могу. Вот мои близняшки и принесли хорошего. -- Она повернулась к Роберту Хиршу. -- Выпей чашечку, Роберт. За мое здоровье. Мы с Хиршем украдкой переглянулись. --Конечно, Джесси, -- сказал он. -- Кофе у тебя всегда был отменный, что в Париже, что в Марселе, а теперь вот в Нью-Йорке. Этим кофе ты столько раз вытаскивала нас из депрессии. Помню, Рождество сорок первого, в настоящих парижских катакомбах, в подвале гостиницы "Лютеция". Наверху маршируют немцы, только сапоги грохочут, а внизу старый советник коммерции Буш надумал покончить счеты с жизнью: будучи евреем, он вдруг не пожелал пережить еще одно христианское празднество всеобщей любви. Еды у всех почти никакой. И тут являешься ты с огромным кофейником. И с двумя яблочными пирогами. Ты получила все это у хозяина гостиницы в обмен на рубиновую брошь и пообещала ему еще рубиновое кольцо, если он неделю нас не выдаст. Это было в самый разгар паники, первого большого страха. Но ты смеялась и даже старого диабетика Буша в конце концов заставила улыбнуться. Ты нас всех тогда спасла, Джесси, твоим замечательным кофе. Она внимала Роберту с улыбкой, истово, будто истомленная жаждой. А он сидел перед ней на стуле, словно сказочник из страны Востока. --Но Буш через год все равно умер, -- проронила она. --Да, Джесси, но его не убили в немецком концлагере, он умер во французском лагере для интернированных лиц. А до этого ты провезла его через всю оккупированную зону. В твоем почти самом парадном наряде, Джесси. На тебе был парик, шикарный костюм шотландской шерсти и дамское пальто кораллового цвета. |
