|
Хирш кивнул. --Как в свое время и Лондон, Джесси. --Но Париж не бомбили, -- заметила она. --Нет, американцы нет, -- терпеливо согласился Роберт. -- А немцам и не понадобилось, с лета сорокового Париж и так принадлежал им. Джесси чуть виновато кивнула. В ответе Роберта она расслышала нотку легкой укоризны. --Англичане и Баварскую площадь в Берлине разбомбили, -- сказала она тихо. -- Мы там жили. --Твоей вины в этом нет, Джесси. --Я не о том, Роберт. --Я знаю, о чем ты, Джесси. Но вспомни "Ланский катехизис", параграф второй: "Никогда не делай несколько дел одновременно, нельзя забивать себе мозги, когда за тобой охотится гестапо". Твое дело сейчас выздоравливать. И как можно скорее. Ты нам всем нужна, Джесси. --Здесь-то для чего? Кофе вас угощать? Здесь я никому уже не нужна. --Люди, полагающие, что они никому не нужны, на самом деле часто самые нужные. Мне, например, ты очень нужна. --Брось, Роберт, -- возразила Джесси с неожиданным кокетством в голосе. -- Тебе никто не нужен. --Ты нужна мне больше всех, Джесси. Так что уж храни мне верность. Странный это был диалог -- почти как общение гипнотизера со своим медиумом, но было в нем и что-то еще, нечто вроде ласкового, бескорыстного, тихого объяснения в любви новоявленного волшебника Роберта к этой старой, покорно внимающей ему женщине, над которой, казалось, каждое его слово простирает покров утешения и спасительной дремоты. --Вам пора идти, -- сказала сестра. Двойняшки, которые тоже еще оставались в палате, Мгновенно вскочили. В сиянии холодного неонового света они казались призрачно бледными и почти бесплотными, хотя на обеих были ладные, в обтяжку, темно-синие джинсы. Они все еще терпеливо надеялись, что их возьмут в кино Мы двинулись по пустынному в этот час больничному коридору. Двойняшки танцующим шагом шли перед нами. "Ах, какое зрелище для обожателя задиков Баха!" -- подумал я. --Странно, -- сказал я, -- что они до сих пор никого себе здесь не подцепили. --Так они не хотят никого, -- объяснил Хирш. -- Живут у Джесси и ждут своего шанса выступить где-нибудь вдвоем, именно как сестры-близнецы. Потому так судорожно друг за дружку и держатся. Ведь их порознь не встретишь. Каждая думает, что без другой пропадет. Мы вышли на улицу и сразу окунулись в ее все еще теплую вечернюю суету. Мимо торопливо сновали люди, не желающие ничего знать о смерти. --Так что с Джесси, Роберт? -- спросил я. -- Ее правда так скоро выпишут? Хирш кивнул. --Они ее вскрыли, Людвиг, и тут же снова заштопали. Джесси ничем не спасти. Я спрашивал Равича. Метастазы повсюду. Когда помочь уже нельзя, в Америке не мучат людей бессмысленными операциями. |
