|
И скрытую угрозу -- мол, держись подальше от людей моего круга -- тоже прекрасно расслышал. --Вы еврей? -- вдруг спросил он. --Вы действительно ждете ответа на этот вопрос? --Почему нет? Я с большой симпатией отношусь к этому несчастному, многострадальному народу. --В Америке вы первый, кто вот так прямо меня об этом спрашивает. --Ну уж, ну уж, -- не согласился Мартин. -- Может, и в службе эмиграции не спросили? --Там -- конечно. Но то чиновники, это их работа. А так никто. --Странно, -- улыбнулся Мартин, -- до чего иной раз евреи чувствительны, когда их спрашиваешь о национальности. --Это совсем не так странно, как вам кажется, -- возразил я, чувствуя на себе неотрывный взгляд Марии. -- За последнее десятилетие их слишком часто об этом спрашивали самые разные люди: чиновники в гестапо, палачи в камерах пыток, уголовники в тюрьмах, жандармы на воле. Глаза Мартина на миг сузились. Но он тут же снова улыбнулся. --Ну, вы-то вообще не очень похожи. Кстати, в Америке и этого можно не опасаться. --Знаю, -- ответил я. -- Антисемитизм ограничен здесь только рядом особо шикарных отелей и клубов, куда евреев не пускают. --Вы неплохо осведомлены, -- заметил Мартин. А потом, без всякого перехода, продолжил: -- Я собираюсь сегодня поужинать с мисс Фиолой в "Эль Марокко". Присоединиться к нам не желаете? В первый миг я даже слегка опешил от неприкрытого коварства, с каким он заманивал меня в ловушку, но у меня не было ни малейшего желания оказаться в роли подопытного кролика, над которым весь вечер на глазах у Марии будет потешаться крупный государственный чиновник, зная, что я не могу ему ответить, и пользуясь этой моей беспомощностью. --Очень жаль, -- сказал я. -- Но у меня сегодня еще одна встреча. С господином Нусбаумом, главным раввином Бруклина. Я приглашен к нему на шаббат. Может, как-нибудь в другой раз. Большое спасибо. Что ж, если вы так набожны... -- С плохо скрываемым торжеством Мартин отвернулся. А я, увидев, что подиум опустел, направился к выходу. Манекенщицы как раз переодевались за большой ширмой. Тем лучше, подумал я. Хватит с меня унижений. В кармане у меня была сотня, полученная сегодня от Реджинальда Блэка. Я намеревался на эти деньги сводить Марию в "Вуазан". Твердой уверенности, что на сегодня она уже условилась с Мартином, у меня не было. Очень может быть, что и нет. Но с какой стати тогда она разыскивала меня по телефону? Я не знал. Да и не хотел знать -- с меня достаточно. Я шел очень быстро, надеясь еще застать Роберта дома. Всю дорогу я мысленно осыпал себя упреками, что бросил его одного в трудную минуту. Он бы так никогда со мной не поступил. |
