|
Во-первых, он не заплатил, а во-вторых, картина теперь числится в наследственном имуществе и считается конфискованной государством, пока не урегулированы все наследственные претензии. Это может тянуться годами. Так что портрет для нас, считайте, пропал, пока не улажены все дела по наследству. --За это время он только поднимется в цене, -- мрачно пошутил я. Это был аргумент, которым Блэк козырял почти при каждой сделке, выставляя себя чуть ли не благодетелем человечества. --Сейчас не время для шуток, господин Зоммер! Надо действовать. И притом быстро! Пойдете со мной. Вы даже представить себе не можете, что иногда вытворяют наследники. Стоит кому-то умереть -- и вместо родственников перед вами стая пятнистых гиен. Вы мне понадобитесь как свидетель. Я совершенно не исключаю, что наследники заявят -- дескать, картина уже оплачена. --Скажите, а его уже похоронили? --Понятия не имею. По-моему, нет. Газета сегодняшняя. Но, может, его уже отвезли в дом упокоения. Здесь это мгновенно -- как бандероль по почте отправить. А с какой стати вас это интересует? --Если он еще дома, нам, возможно, стоит приличия ради надеть черные галстуки. У вас не найдется лишнего для меня? --За неоплаченную картину? Дорогой... --Всегда лучше явиться с маской скорби и соболезнований на лице, -- перебил я его. -- Галстук не стоит ничего, но настраивает на миролюбивый лад. --Будь по-вашему, -- буркнул Блэк и скрылся в спальне. Вернувшись, он протянул мне черный галстук тяжелого узорчатого шелка. --Шикарная вещь! -- похвалил я. --Еще из Парижа. -- Блэк окинул себя критическим взором. -- С этой черной тряпкой на шее я смахиваю на мартышку в цирке. Не подходит же к костюму! -- Он недовольно уставился в зеркало. -- Жуть! --Темный костюм подошел бы больше. --Вы считаете? Может быть. Чего только не сделаешь, чтобы заполучить свою же собственность из лап мертвеца и его наследничков! Реджинальд Блэк снова вышел и вскоре вернулся. На сей раз на нем был скромный темно-серый костюм в тончайшую белую полоску. --На черный я все-таки не смог решиться, -- объяснил он. И загадочно добавил: -- У меня тоже есть своя гордость. В конце концов, я иду не скорбеть о Дюране-втором, а спасать свою картину. Покойник был еще дома. Правда, Дюран-второй лежал уже не в своей спальне, а в роскошном зале этажом ниже. Нам преградил дорогу слуга. --У вас есть приглашения? --Что? -- переспросил Блэк растерянно, но надменно. --Приглашения на гражданскую панихиду. --А когда она начнется? -- спросил я. --Через два часа. |
