|
Мария, напротив, чувствовала себя совершенно непринужденно--с такой же непринужденностью она расхаживала нагишом и по квартире. Тут не только в профессии дело, подумал я, тут, скорее, еще и уверенность в своей красоте. К тому же Мария настолько привыкла к частой смене платьев на людях, что нагота, вероятно, стала для нее чем-то вроде неотъемлемой приметы частого существования. Я чувствовал, как вид этой молодой женщины перед зеркалом постепенно захватывает меня целиком. Она была полностью поглощена собой, этим тесным мирком в ореоле света, своим лицом, своим "я", которое вдруг перестало быть только ее индивидуальностью, а выказало в себе исконные черты рода, носительницы жизни, но не праматери, а скорее только хранительницы чего-то, что против ее воли черными омутами прошлого глядело сейчас из зеркала и властно требовало воплощения и передачи. В ее сосредоточенности было что-то отсутствующее и почти враждебное, в эти мгновения она вернулась к чему-то, что она потом сразу же забудет снова, -- к первоистокам, лежащим далеко по ту сторону сознания, к сумрачным глубинам первоначал. Но вот Мария медленно обернулась, отложив свои кисточки и помазки. Казалось, она возвращается с интимного свидания с самою собой; наконец она заметила меня и даже узнала. --Я готова, -- сказала она. -- Ты тоже? Я кивнул. --Я тоже, Мария. Она рассмеялась и подошла ко мне. --Еще не раздумал прокутить свои деньги? --Сейчас меньше, чем когда-либо. Но уже совсем по другой причине. Я чувствовал ее тепло, нежность ее кожи. От нее веяло ароматом кедра, уютом и неизведанностью дальних стран. --Сколько же на свете бесполезных вещей, -- сказала она. -- В тебе их полным-полно. Откуда? --Сам не знаю. --Почему бы тебе их не забыть? Как просто жилось бы людям, если бы не проклятье памяти. Я усмехнулся. --Вообще-то я кое-что забываю, только все время не то, что нужно. --И сейчас тоже? --Сейчас нет, Мария. --Тогда давай лучше останемся. У меня тоже хандра, но более понятная. Мне грустно уезжать. С какой стати нам идти в ресторан? Что праздновать? --Ты права, Мария. Извини. --В холодильнике у нас татарские бифштексы, черепаховый суп, салат, фрукты. А также пиво и водка. Разве мало? --Вполне достаточно, Мария. --На аэродром можешь меня не провожать. Не люблю сцены прощания. Просто уйду, как будто я скоро вернусь. А ты оставайся здесь. --Я тут не останусь. Отправлюсь к себе в гостиницу "Мираж", как только ты уедешь. Секунду она помолчала. --Как знаешь, -- сказала она затем. -- Мне было бы приятней, если бы ты пожил тут. А то ты такой далекий, когда уходишь. |
