|
Она была как замурованная. Истово копила деньги, хотя, казалось, даже не знает, ради чего -- настолько она отгородилась от всего в жизни. При этом оставалась неизменно любезной, приветливой, кроткой и по-птичьи неприкаянной. Она пекла лучшие штрудели во всем Нью-Йорке. После ее маковых рулетов и штруделей -- с сыром, с вишнями, творожного, яблочного -- даже Джессины пироги и торты казалась жалким дилетантством. --Это Катарина Елинек, -- представил Георг Камп. -- Прошу вас, входите и порадуйте нас вашими шедеврами. Хирш опустил жалюзи на окнах витрины. --От греха подальше, -- пояснил он. -- Иначе уже через десять минут здесь будет полиция. Госпожа Елинек вежливо и молча распаковывала свои изделия. --Люблю сладости, -- признался Камп, обращаясь к Кармен. -- Особенно творожный штрудель! Кармен очнулась от своей блаженной летаргии. --Я тоже, -- сказала она. -- И чтобы сливок побольше! --Ну в точности как я! -- просиял Камп, не в силах оторваться от созерцания ее завораживающей, обманчивой красоты. -- И кофе с молоком! Кармен просияла в ответ. --Это писатель Георг Камп, Кармен, -- сказал я. -- Единственный жизнерадостный эмигрант из всех, кого я знаю. Раньше он писал ужасно грустные, меланхолические романы. А теперь расписывает мир яркими красками. Кармен потянулась за куском вишневого штруделя. --Но это же великолепно! -- проворковала она. -- Жизнерадостный эмигрант! -- И, окинув Кампа оценивающим взглядом, протянула божественную руку за куском макового рулета. Госпожа Елинек тем временем уже распаковала чашки, тарелочки и приборы. --За посудой я зайду завтра, -- сказала она. --Да оставайтесь с нами! -- воскликнул Камп. -- Вместе отпразднуем освобождение от духовности. --Я не могу. Мне надо идти. --Но госпожа Елинек! Какие такие у вас неотложные дела? Рабочий день кончился. Отдохните с нами! Камп схватил ее за руку и попытался втянуть обратно в комнату. Внезапно она вся затряслась. --Пожалуйста, оставьте меня! Мне надо идти. Сейчас же! Простите меня. Мне нужно... Камп смотрел на нее, ничего не понимая. --Да что случилось-то? Мы ведь не прокаженные... --Позвольте мне уйти! -- Госпожа Елинек побледнела и дрожала все сильней. --Позвольте ей уйти, господин Камп, -- спокойно попросила Кармен своим глубоким, грудным голосом. Он немедленно отпустил Катарину. Госпожа Елинек неловко изобразила прощальный жест и выскользнула за дверь. Камп смотрел ей вслед. --Не иначе, приступ эмигрантского бешенства. Все мы время от времени начинаем сходить с ума. |
