|
--Пойдемте, господин Александр! Чашечка кофе и разговор по душам вам сейчас не повредят. Сделайте мне одолжение. В эту минуту вид у Силвера был особенно неприкаянный и несчастный. Борьба за веру не прошла для него бесследно -- это был уже совсем не тот жизнелюб, каким я знал его в недавнем прошлом. Даже походка Силвера утратила былую прыть: когда мы пересекали улицу, его чуть не сшиб велосипедист, что было бы немалым позором для смельчака, который прежде шутя лавировал между спортивными автомобилями и омнибусами. --Ромовый кекс совсем свежий, -- встретила нас кондитерша. -- Очень рекомендую, господин Силвер. Безрадостным взглядом Александр обвел витрину с выпечкой. --Шоколадную голову, -- выбрал он наконец. Очевидно, темный цвет шоколада больше всего подходил к его похоронному настроению. Кондитерша принесла кофе. Александр немедленно обжег губы, настолько он оказался горячий. --Тридцать три несчастья, -- пробормотал он. -- Я от горя сам не свой. Я завел разговор о бренности всего земного, надеясь тем самым настроить его на философски-меланхолический лад и слегка поразвлечь. В качестве примера я выбрал Дюрана-второго. Но Александр меня почти не слушал. Вдруг его шея вытянулась, как у разъяренной кобры. Взгляд Силвера был прикован к магазину. --Вот они! -- почти прошипел он. -- Арнольд со своей шиксой! Стоят перед витриной! Наглость какая! Видите ее? Видите эту патлатую белокурую стерву в парике и с полной пастью зубов? На другой стороне улицы я узрел Арнольда в элегантном пиджачке цвета маренго и полосатых брюках, а рядом с ним тоненькую и на вид вполне безобидную девицу. --Высматривает, как бы чего урвать, - прорычал Александр. -- Видите этот алчный взгляд? --Нет, -- сказал я. -- И вы его не видите, господин Александр. У вас просто не на шутку разыгралась фантазия. Что вы намерены предпринять? Съешьте еще одну шоколадную голову, это самое разумное. --Исключено! Я должен быть там. Иначе эта шикса вломится в магазин и еще меня ограбит! Пойдемте со мной! Вы мне поможете! Александр Силвер ринулся через улицу почти с прежней своей отвагой и сноровкой. Очевидно, его окрыляли ненависть и праведный гнев. Он совершил очень элегантное, пружинистое полусальто, чтобы увернуться от пикапа, развозящего детские пеленки, и скрылся за тупой мордой омнибуса. Я встал и пошел расплатиться. --Он уже не тот, что прежде, -- вздохнула официантка. -- Никак не может пережить, что господин Арнольд женился. Как будто хуже беды не бывает! Когда вон война кругом! -- Она покачала головой. Я нарочно приближался к магазину не спеша. Хотел дать Силверу возможность совладать со своими нервами в кругу семьи. |
