– Это тебе, Зина, на счастье, – сказала.

Так же вот некогда сказала Лидии Ивановне бабка, отдав медальон. Да не суждено было сбыться ее словам.

Спустя год Зина родила дочку, через два года сына. Отец Зины к тому времени умер, мать перешла жить к ней, нянчила внучат, вела хозяйство. А Зина постепенно набирала высоту, возглавила движение прядильщиц за овладение четырьмя профессиями, потом стала бригадиром лучшей бригады, выбрали ее в фабком, в депутаты райсовета.

Муж ее по прежнему работал в какой то архитектурной мастерской с хитрым названием, не то Мостранспроектстрой, не то Гипромоспромпрокат, был вроде чертежника, а может быть, еще кем то. Злые языки говорили: чего то там по хозяйственной части, третьим помощником младшего заместителя. Но как бы там ни было, Зина его не бросала, жила с ним как будто бы дружно, однако его никто не уважал, и все называли его не по имени, а просто «Зинин муж».

Заведующая прядильным цехом Ангелина Исаевна Провоторова, статная, русоволосая, с темными сросшимися бровями и огненным цветом лица, слегка захмелев, крикнула через весь стол:

– Ну и хозяйка ты, Зина! Второй такой не сыскать! Муж у тебя самый счастливый, оторвал себе сокровище и в ус не дует! – повернулась к Зининому мужу, подмигнула ему веселым карим глазом.

– Будет вам, – беззлобно сказала Зина. – Зачем вы так, Ангелина Исаевна? Он у меня тоже неплохой, вчера целый день сидел с дочкой, вместе палочки в тетради писали.

Улыбнулась тонким, хорошо очерченным ртом, и было непонятно, то ли смеется над ним, то ли, напротив, хвалит.

* * *

С соседнего завода, машиностроительного, позвонили в партком фабрики, пригласили на праздник победителей соревнования.

– Начинаем новую традицию, – заявил Прохоров, секретарь парткома машиностроительного. – Будем отмечать передовиков каждый год, укореним традицию, и станет она у нас, как полагается, крепкой и привычной.

– Пойду с девчонками, – сказала Лидия Ивановна. – Пусть поглядят. Они, кажется, еще ни разу не бывали на машиностроительном заводе.

– Пусть посмотрят, увидят, что́ у нас за соседи, – одобрила Зина.

Когда сестер Грузиновых и Римму Кулакову прислали на фабрику, Зина сказала Лидии Ивановне:

– Кроме вас, тетя Лида, я считаю, некому их обучать.

– Может, поищешь получше и найдешь кого, – ответила Лидия Ивановна.

– Уже искала и вот – остановилась на вас.

Зина привыкла к тому, что ей обычно улыбаются в ответ. Однако Лидия Ивановна оставалась серьезной.

– Стара я стала, Зина, скоро уже на пенсию.

– Вот еще! – оборвала ее Зина. – Рано вам на пенсию. Да и что вы дома, в четырех стенах, делать будете?

Внезапно запнулась, осознав, до чего бестактно, грубо звучат ее слова. Лидия Ивановна, однако, словно бы и не слышала того, что сказала Зина.

– Стара стала, а молодые много сил требуют.

– Не такая уж вы старая, – сказала Зина.

Лидия Ивановна покачала головой:

– Это как сказать, милая.

Но Зина не слушала ее.

– Надо взять над ними шефство во всех смыслах. Помогать и учить их, как полагается.

– Что значит – во всех смыслах? – спросила Лидия Ивановна.

– Ну, значит сперва привить им трудовые навыки, это, как говорится, перво наперво, потом, стало быть, хорошенько вникать во всю их жизнь, интересоваться их делами, их учебой и вообще… – Зина неопределенно повела ладонью.

Лидия Ивановна усмехнулась:

– Ты у меня, Зина, как я погляжу, совсем как министр стала разговаривать.

– Это еще почему? – удивилась Зина.

– Приказы отдаешь с ходу, да не только словами, но и жестами.