– Обедать будешь?

– Нет. Пока не хочу.

– Тогда, может быть, выпьешь чаю?

– Пожалуй.

– И я с тобой, – сказал Сева. – С мороза хорошо горячего чайку. Верно, Цыган?

Цыган стал исправно стучать хвостом по полу, а Сева вышел на кухню поставить чайник.

«Я мешаю ему. – Рена обернулась, на миг показалось, что она произнесла эти слова вслух и он их услышал. – Если бы не я, он бы давно устроил свою жизнь и у него была бы семья, были бы дети. И мама, я знаю, тоже так считает».

Сева принес из кухни чайник, расставил чашки, налил Рене чаю, подвинул блюдечко с халвой:

– Давай, сестренка, наваливайся.

– А ты?

– И я от тебя не отстану.

Рена отхлебнула из чашки. Сева умел заваривать чай, как никто другой. Когда к нему приставали, допытываясь, почему у него получается такой вкусный чай, Сева неизменно отвечал: «Есть один секрет. Надо сыпать побольше заварки…»

– Не знаю, что делать, – сказал Сева. – Сменщик заболел, придется работать каждый день.

– Почему ты не знаешь, что делать? – спросила Рена.

– Потому что не знаю, когда выберусь купить елку…

Рена постаралась принять самый невинный вид, будто бы ни о чем не догадывается, будто бы не знает, что елка давно уже привезена с елочного базара.

– Ну и пусть, – сказала, – обойдусь без елки. Не маленькая, в общем то, достаточно взрослая.

Сева не согласился с нею.

– Что с того, что, в общем то, взрослая? Это же традиция, даже Цыган признает эту традицию, и вообще елка в Новый год – самый лучший праздник.

– Да, – сказала Рена. – Я тоже больше всех праздников люблю Новый год.

– Только жаль, что я работаю в Новый год, – как бы между прочим проговорил Сева. – В этот самый день, можешь себе представить?

– Могу, хоть и удивляюсь, – сказала Рена.

«Это ты нарочно сам себе устроил, сам вызвался дежурить и кто то вне себя от радости поменялся с тобой, и вот у тебя самый законный предлог не ходить ни в какие компании, кто бы ни пригласил тебя, и я знаю, что ты приедешь домой ночью, непременно приедешь, чтобы встретить со мной и с мамой Новый год».

– Мне всегда везет, – сказал Сева. – Ну ничего, авось на май буду свободен, тогда, можешь не сомневаться, ни за что не соглашусь дежурить, ни за какие коврижки. Что, скажу, мало вам Нового года? Хотите еще и на май запрячь?

«Так я тебе и поверила, – возразила мысленно Рена. – Это ты специально для меня говоришь, чтобы я не думала, что ты из за меня принес жертву…»

– Нет, видно, ничего не поделаешь, – сказал Сева. – Придется нам с Цыганом притащить кое что из коридора.

Он кивнул Цыгану и вместе с ним вышел из комнаты. Спустя минуту вошел снова, держа обеими руками большую, перевязанную веревками елку, словно пику наперевес.

– Гляди и любуйся на красавицу Подмосковья…

– Действительно, красавица, – согласилась Рена.

«Разве я мог бы для тебя достать плохую елку!» Сева посмотрел на Рену, ему показалось, что нынче она бледнее обычного; впрочем, может быть, и в самом деле это ему только так кажется?

Цыган схватил ветку зубами, слабо взвизгнул.

– Что, укололся? – спросил Сева. – Не хватай, чего не положено! – Спросил, как бы вскользь, мимоходом глянув на Рену: – Ты как сегодня? Ничего? Чувствуешь себя, в общем, неплохо?

– Великолепно, – ответила Рена. – А что?

– Да так, ничего.

«Если бы ты и вправду чувствовала себя великолепно, не то было бы!»

Сева невольно вздохнул.