— Лекарства?

— Да. И пища без мяса.

— Но разве это дашта? Согласно моему исследованию, они слишком крупные. Они… эти существа разумны… — Откуда он это знал? Они пока еще ничего не сделали, только плавали. Но что-то было в этих слепых глазах. Они издавали нежные звуки, воркуя, призывая, утешая…

— Да, — согласилась Шиика.

Он покачал головой.

— Я читал сообщения. Дашта неразумны.

— Не то чтобы неразумны. Скорее, они находятся в некоем сне. Дар Проводников — целая жизнь во сне. Даже в бессознательном состоянии их нервные системы предоставляют чувствительность к Силе. Я всего этого не понимаю. Я просто благодарна, что это работает.

Он остановился на миг, переваривая информацию.

— О чём ты говоришь?

— Самки-дашта откладывают миллионы яиц, — сказала ему Шиика. — Самцы оплодотворяют всего несколько тысяч. Из неоплодотворенных яиц вылупляется молодежь, которая никогда не повзрослеет.

— Угри отдали вам своих детей?

Она кивнула.

— Тех, кто погиб бы в борьбе с оплодотворенными братьями и сестрами. Они живут, и, живя, дают жизнь нам — тем, кто отнесся к ним по-дружески.

— Почему так?

— Когда-то давно, — рассказывала Шиика, — эта планета была более плодородной, и здесь было больше разумных видов. Они погибли, соперничая друг с другом, как песок поглотил леса. Борьба за выживание была неприятна для дашта, и они ушли глубоко в ядро планеты. Мы первые стали их новыми друзьями за тысячелетия.

— Вы.

— Да. Угри предложили нам свои неоплодотворенные яйца, зная, что УД помогут Цестусу прочно войти в сообщество миров.

— Но в этом мире тоже есть конфликт.

— Да. Пока есть те, кто ест, и те, кого едят, конфликт будет. Но дашта дают возможность разумным существам удовлетворять свои нужды, не убивая друг друга. Это наша возможность, не наше настоящее.

Война редко начинается из-за нужды, подумал Джанготат. Желания гораздо более смертоносны. Кси'тинг оттеснили пауков в горы. Если эпидемии не были несчастным случаем, то «Цестус Кибернетикс» почти уничтожила улей. А сепаратисты и Республика могут уничтожить «Цестус Кибернетикс»…

Бесконечная цепь подавления и разрушения. А он сам — одно из её самых сильных звеньев.

Джанготат держал свои мысли при себе. Здесь было нечто более важное, чем философский разговор. И он жаждал понимания сильнее, чем следующие пару минут жаждал воздуха.

— У них нет глаз. Почему они сияют?

— Для нас, — сказала она и села на камень, чтобы смотреть на угрей. — Для тебя и для меня. Иногда я прихожу сюда. Не так уж часто, но бывает, когда мне нужно обновить себя.

Её слова были верны. Он чувствовал это уже несколько минут. Это было ощущение не тепла, не холода… но чего-то еще. И это было… ощущение полноты жизни. Он чувствовал, как рассыпается короткая жизнь, полная смертоносных уроков, как будто он не был тем, кем его научили быть. Но тогда — кто он?

— Я — солдат, — прошептал он.

— Нет, — сказала она. — Это лишь твое программирование.

Он выпрямился.

— Я — клон-брат могучего воина.

— Нет. — В голосе Шиики не было никакой насмешки. Была какая-то другая эмоция, названия которой он не знал. — Это просто твое тело, твоя генетика. Мы больше, чем это.