– Бедные животные, – вздохнула девушка. – Жалко их.

– А людей?

– Людей – не очень, – насупилась она.

– Зря жалеешь. Так ведь всякие лекарства и изобретали. Говорят, у вас на Красной Линии тоже есть лаборатории, где эксперименты над людьми ставят.

Искра ничего не ответила, но искоса поглядела на него. И взгляд этот Кроту не понравился – какой-то уж чересчур внимательный, оценивающий. Словно девушка пыталась сообразить, насколько можно с ним быть откровенной. Прежние сомнения насчет нее ожили снова.

«Она с Красной Линии. У них там пропаганда на высоте, промывают мозги. Учат ненавидеть ганзейцев, которые, по их мнению, жируют за счет чужой нищеты. Я для нее по определению враг, она никогда не будет мне доверять. И мне тоже надо быть с ней поосторожней. Кажется, она слепо предана товарищу Москвину, хоть ее мать и сгинула в застенках, – так это у них называется? Хотя вряд ли она догадывается, кем он ей приходится. А может, как раз догадывается, оттого и говорит о нем с придыханием?»

– А я знаю, у кого ты хотел спросить про жену коменданта, – вдруг заявила Искра. – У секретарши, которая ему чай носит. Я видела, ты с ней то и дело шепчешься.

– Ну и что? – обозлился Крот. – А ты вон с Федором постоянно гуляешь. О чем вы с ним все шушукаетесь?

– Это не то, что ты думаешь, – уловив недовольную интонацию, зачастила Искра. – Поклянись, что никому не расскажешь, тогда объясню.

«Детский сад», – подумал Крот, а вслух сказал:

– Клянусь.

– Федя просто тебе не рассказывает всего – а мне рассказал. У него была любимая девушка, которая отправилась наверх – и пропала. А там, в парке, ему показалось, что он ее видел.

– Да ведь это глюки у него были, как же он не понимает. Разве она в этих краях пропала?

– Нет, в другом месте. Она болела, а люди говорят, есть какая-то тайная организация врачей в метро… Они разыскивают больных, делают им прививки – и те выздоравливают и становятся лучше, чем до болезни, чуют всякие вещи, чуть ли не будущее видят. Я ему сказала – может, девушку эти врачи подобрали? Уж очень странно она пропала, ее тела не нашли. А у этих врачей, говорят, по всему метро свои люди, может, и здесь у них есть свой схрон.

– Ага, обязательно, – сказал Крот. – Чуть кто заболеет, они тут же найдут и вылечат. Потом догонят и еще раз вылечат.

«Вот еще одна загадка, – тоскливо подумал он, – запутаться можно в этих байках. За что мне это? Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Дали бы простое задание, а эти все премудрости не для меня».

– Поэтому мы хотим снова в парк пойти, – тем временем развивала свою мысль Искра. – И может, что-то разведаем. Если мы не узнаем, то никто не узнает. Мы хотим пойти дальше, чем в первый раз, – и если надо будет, дойдем до института, до избушки Деда Мороза. Ведь за этим нас и прислали сюда – и если мы будем сидеть на месте, то у нас точно ничего не получится.

«Да он тебе голову морочит!» – чуть не заорал Крот, но сдержался. Это могло подождать, главное было – отговорить их от безумной затеи.

– Как ты не понимаешь, вам нельзя идти туда одним, вы же оба неопытные – что ты, что он. У него от силы три-четыре ходки за плечами, у тебя тоже – и оба ходили с наставниками. Да вы до парка дойти не успеете, вас кто-нибудь по дороге сожрет.

– Ты можешь пойти с нами, – и Искра поглядела ему в глаза.