В дальних дверях внутри дома мелькнуло какое‑то движение. Мой пистолет моментально оказался в моей руке. Мысль и действие были едины, коп.

‑ Это моя дочь, ‑ сказала Фиби, но она смотрела на пистолет. Глядя на него, как на очень плохую вещь. Я даже не навела его ни на кого, а она уже испугалась. От мощной жрицы, подключенной к божеству и магии, к перепуганной гражданской в один ход.

‑ Могу ли я поговорить с вами, или вы просто хотите меня расстрелять? ‑ Голос Кейт состоял из ярости. Милая красная волна гнева, с оттенком страха, пришла от нее. Это заставило мой живот сильно сжаться, как будто я все еще была голодна, но я знала, что это не такой голод. Я отступила от обоих: матери и дочери. Я стала так, чтобы моя свободная рука могла открыть дверь, и я смогла уйти от этого соблазнительного гнева, если голод накатит слишком быстро и его будет слишком сложно контролировать. Нечестивец был снаружи, и если бы мне пришлось выбирать между ardeur с ним и психическим изнасилованием ведьмы, я бы выбрала секс и вампира. По крайней мере, он был не прочь.

‑ Вы боитесь меня? ‑ спросила Кейт и осторожно шагнула в комнату. На ней была короткая куртка и джинсы, и она держала руки в карманах.

‑ Покажи мне свои руки, ‑ сказала я, голосом низким и ровным.

Она состроила гримасу, но ее мать сказала:

‑ Делай то, что она говорит, Кейт.

Девушка не могла быть гораздо моложе меня, лет на пять или меньше, но она жила другой жизнью. Она не верила, что я застрелю ее, но ее мать верила.

‑ Кейт, как твоя жрица, я говорю тебе делать то, что она говорит.

Девушка выдохнула, а затем осторожно вынула руки из карманов. Руки были пустыми. Ее гнев распространялся от нее, как какой‑то богатый, густой аромат, словно он был лучше на вкус, чем другие.

‑ Я не позволю ей посадить тебя в тюрьму, ‑ сказала она, темными глазами глядя на ее мать, как будто я не стояла там с пистолетом в руке. Я надеялась, что мне не придется стрелять в нее, это было бы как ранить сердитого Бэмби. Она просто не знала ничего лучшего. Сама ее наивность помогла мне восстановить контроль над голодом. Я сделала глубокий вдох и наполнила голову успокаивающими пустыми мыслями.

‑ Кейт, ‑ сказала Фиби, ‑ я позволила своему горю принять не лучшее решение. Это не вина маршала.

Кейт покачала головой достаточно резко, коричневый хвост закрутился вокруг ее плечей.

‑ Нет. ‑ Затем она подняла сердитые глаза на меня. ‑ Если я дам вам имя того, кто мог это сделать, вы оставите маму в покое?

‑ Кейт, нет!

‑ Мы не обязаны ему настолько, чтобы отправиться в тюрьму, а если он действительно сделал что‑то? Тогда в следующий раз, когда он убьет кого‑то, это будет частью нашей кармы, тоже. Я не обязана ему настолько.

‑ Я была его жрицей, Кейт.

Она покачала головой.

‑ Я не была. ‑ Она снова повернулась ко мне. ‑ Я встречаюсь с копом. Он сказал кое‑что о том, что тела были разорваны, и не все из них оборотнями. Я имею в виду, что изуродованное тело ‑ это всегда новость. И всегда первыми обвиняют местных оборотней.

Я просто кивнула. Она была в настроении говорить, если я его как‑нибудь не испорчу.

‑ Но он сказал, что некоторые тела были порезаны лезвиями. Патологоанатом никогда не видел ничего подобного, и никто из вас, ребята.

Ее парень был слишком разговорчив, но если она даст мне имя, я не скажу. Я могла бы попытаться выяснить, кто это был и сказать ему, чтобы держал язык за зубами, но я бы не сдала его. Если бы она просто сказала имя.

‑ Это правда? ‑ Спросила она, наконец.

‑ Я не вправе обсуждать текущие расследования. Вы знаете это.

‑ Если это так, то вам необходимо поговорить с Тоддом Берингом.

‑ Он снова не принимает лекарства, ‑ сказала Фиби.