Я вздохнула и тихо произнесла

‑ Ты также упомянул, кто я такая?

‑ Я сказал ей, что мы охотники на вампиров, и с нами Истребительница и Смерть.

‑ Я знаю, что Блейк ‑ Истребительница, но кто такой Смерть? Вы?

‑ Тэд, ‑ сказала я. Я посмотрела вверх на Олафа. ‑ Ты хотел, чтобы они боялись. Ты хотел видеть страх на всех их лицах, не так ли?

Он посмотрел на меня.

Хупер спросил:

‑ Какой у вас псевдоним, Джеффрис?

‑ У меня нет псевдонима.

‑ Он не оставляет живых, ‑ сказала я.

Хупер переводил взгляд с одного из нас на другого.

‑ Постойте, вы хотите сказать, что все эти вампиры будут истреблены?

‑ Они соучастники серийного убийцы, которого нас отправили уничтожить. Они подпадают под текущий ордер, ‑ сказал Олаф.

‑ Толпа людей у заграждения напала на полицейских, но когда они сказали, что вампир задурил им голову, мы им поверили.

‑ Я вампирам тоже верю, ‑ сказала я.

‑ Это неважно, ‑ произнес Олаф. ‑ Они взяли людей в заложники, угрожали человеческой жизни, и есть доказательства их связи с мастером вампиров, который подпадает под действующий ордер на исполнение. Они утратили свои права, все их права.

Хупер уставился на Олафа на секунду, потом повернулся ко мне.

‑ Он прав?

Я просто кивнула.

‑ Никто не умер сегодня вечером, ‑ сказал он, ‑ и я хочу, чтобы так и было дальше.

‑ Вы ‑ коп, вы спасаете жизни. Мы палачи, Хупер, мы не спасаем жизни, мы забираем их.

‑ Вы хотите мне сказать, что для вас в порядке вещей убить этих людей?

‑ Они не люди, ‑ сказал Олаф.

‑ В глазах закона, они люди, ‑ сказал Хупер.

Я покачала головой.

‑ Нет, потому что если бы они действительно были людьми в соответствии с законом, был бы другой вариант. Закон, как написано, не делает исключений. Отто прав, они утратили свое право жить в соответствии с законом.

‑ Но они были под властью вампира, как и толпа людей.

‑ Да, но закон не признает такую возможность. Он не считает, что один вампир может подчинить себе другого. Он защищает только людей от власти вампиров.

‑ Вы хотите сказать, что для этих вампиров нет другой альтернативы?

‑ Им прямая дорога отсюда в морг. Они будут прикованы к каталке святыми предметами, а может, этими новыми цепями, я не знаю. Но они будут доставлены в морг и каким‑то образом привязаны, дождутся рассвета, и когда уснут на день, мы убьем их, всех их.

‑ В законодательстве не говорится, что мы должны дожидаться рассвета, ‑ сказал Олаф.

Я не смогла сдержать брезгливое выражение на лице.

‑ Никто добровольно не убивает их, пока они бодрствуют. Так поступают только тогда, когда нет вариантов.

‑ Если мы их прикончим побыстрее, тогда мы сможем двигаться дальше и помочь Санчесу и другим исполнителям.

‑ Они связывались по рации, ‑ сказал Хупер.

‑ Что случилось? ‑ Спросила я.

‑ Дом оказался пустым. Дом был разрушен чем‑то, а Беринг мертв, или то, что им было. Он уже был мертв какое‑то время.

‑ Итак, мертвый тупик, игра слов была ненамеренной.

Олаф сказал:

‑ Я думал, они отправились только на психическую разведку дома и должны были ждать остальных из нас, чтобы войти в него.

‑ Они ничего не почувствовали в доме. Они сообщили по рации, и лейтенант сделал звонок. ‑ Хупер повернулся назад ко мне. ‑ Если мы сможем доказать, что эти вампиры говорят правду, вы можете отложить казни?

‑ У нас есть некоторая свобода в отношении того, когда пускать ордер в ход, ‑ сказала я.

‑ Каннибал может получить их воспоминания.

‑ Ему придется психически открыться перед вампирами. Это отличается от игр в человеческом мозге, ‑ сказала я.

‑ Не имеет значения, почему они сделали то, что сделали, ‑ сказал Олаф. ‑ Согласно закону, они будут казнены, независимо от того, почему.