— Да, Ингвар. Они прейдут, — отозвался Лейф.

— Так вот, я, Ингвар Рюрикович, Князь Новгородский, предлагаю тебе поединок. Если победишь ты, мои воины пропустят вас. Вы уйдете с оружием. Если выиграю я, вы все умрете. Сначала ты, потом они. Согласен?

— Согласен, — отозвался Лейф. — Если твоя смерть поможет сохранить жизнь моим воинам, я готов с тобой биться.

— Тогда не будем откладывать, викинг. Будем драться конными на мечах.

Лейф кивнул и потянул из ножен меч. Не торопясь, Ингвар обнажил клинок отца и, не спеша, двинулся навстречу Лейфу. Ударив Черена в бока, Ингвар одним прыжком оказался рядом с противником. Меч Рюрика наискось, сверху вниз, опустился на подставленный круглый щит. Край, окованный медью, просто срезало. Рука Лейфа, сжимавшая щит, безвольно повисла вдоль тела. Кончиком меча Ингвар пробил доспехи и серьезно повредил руку сына Рогволда. Ответный удар викинга был сильный, но бесполезный. Отчаянье уже поселилось в его сердце, даровав новгородскому князю половину победы. Легко парировав удар, Ингвар заставил Лейфа продолжить движение своего меча и качнуться вперед. Меч князя опустился на незащищенную шею противника и голова сильного, но дурного викинга покатилась по земле. На поле брани стояла жуткая тишина. Ингвар сорвал с пояса рог Перуна, и чистый звук разорвал эту тишину. Со стороны новгородцев засвистели стрелы, вперед на вражескую конницу понеслись на свежих конях ратники Новгорода. Со стен ударили арбалеты воинов Данилы. Разгром был полный. Через полчаса сборное войско Влада, Рогволда и хана Бирека перестало существовать. Отдельные очаги сопротивления были быстро подавлены. Тысяча ратников успела сдаться в плен, остальные были перебиты.

К Ингвару подскакал Ратибор:

— Мы победили, княже.

— Нет, воевода, мы не выиграли и не проиграли. Мы просто выжили для следующей битвы.

— Как же, князь? Это победа.

— Нет, Ратибор. Победой была бы мирная жизнь, без вот этой бойни. — Ингвар с тоской оглядел бранное поле. Кровь ручейками стекала в Ильмень. Трава еще вчера была зеленой, а теперь в рассветных лучах — ярко-алой. — Как ты думаешь, воевода, сколько уцелело народу из пятитысячного ополчения и варягов Свенельда.

— Не знаю, княже. Только знаю, что, спасая других, сложили головы Вадим и Позвизд. Ясна тяжело ранена, как и Варяжко. А всего у меня потерь тысячи полторы. Для такой бойни не так уж и много.

— Нет, Ратибор. Не стоила эта битва такой крови. Много славных людей погибло. Ладно, договорим позже, а сейчас спеши в город. Пусть на поле и на стены выходят похоронные команды. Наших мертвых в одну сторону, трупы врагов в другую. Раненых собрать всех, лечить как своих, так и чужих. А Гостомыслу я сам о сыне скажу. Все ясно?

— Да, княже.

И Ратибор с десятком воинов поскакал в сторону Новгорода. Ингвар, не спеша, тронул коня и поехал в сторону бранного поля. Рядом с ним пристроился Любим. Видя хмурое настроение князя, с вопросами он не лез, а лишь пристально смотрел по сторонам, не шевельнется ли тело, не бросится ли кто на князя с обломком меча или с зазубренной секирой.

Ингвар с грустью смотрел по сторонам. Картина случившийся бойни его не радовала. Трупы, с обезображенными лицами и выпущенными кашками, отрубленные руки, сжимающие оружие.

— Любим, — позвал он. — Найдите голову Лейфа и отнесите в самый холодный погреб. Она должна остаться невредимой.

— Да, княже. Сейчас исполним, — отозвался он и отдал приказ одному из воинов, сопровождающих Ингвара. Тот проворно развернул коня и поскакал на место недавнего поединка.