Плох ты, друг, сказал ему Лео, и даже странно, что решился со мной… Знаю, отозвался Ростик, когда понял, что теперь мысли гиганта понимает, словно бы через толстое и слегка колючее одеяло. Но спустя некоторое время он в звере вполне освоился, ему даже стало уютно, как в кровати. Хотя теперь его телу приходилось работать больше, чем за несколько последних месяцев.

    Для верности он огляделся, вся команда касаток шла за ним, но на расстоянии, всем было понятно, что Ростик болен, и это вызывало невнятное отторжение. Поэтому он решил вернуть себе командирские функции, объявил:

    -  Кажется, я освоился. Проведем перекличку, называйте себя.

    Огромная, слегка побитая касатка, с большим количеством шрамов на правом боку, отозвалась первой, это был Михайлов. Его Рост спросил:

    -  А как же жена, Артем?

    -  Злится, конечно, но… я здесь.

    -  Понятно, - ответил ему Ростик, несмотря на болезнь, начиная ощущать вкус воды и запахи, словно это его губ касалось море. Тут оно было немного пресноватым, пахло болотом и соком каких-то цветов, но в целом его можно было вытерпеть. - Дальше.

    -  Настя Вирсавина, - доложила следующая.

    Вот это номер, решил Ростик, а он-то думал, она только в Белом доме посиживать может. Но дальше пошло еще интереснее.

    -  Виктория Бабурина, командир. Что нас ждет, когда объяснишь задачу?

    -  Пока продолжаем перекличку.

    Оказалось, что, кроме этих троих, в их команде присутствуют и другие знакомые - Ия Просинечка и силач Рындин. Потом Ростику представился прежде незнакомый паренек по фамилии Шлех, а после… Не очень большой, но на редкость сильный и красивый зверь вдруг отозвался невнятным, шепчущим и в то же время сразу же запоминающимся голосом:

    -  Самарха.

    -  Что? - Рост был готов подняться на дыбы, если бы это было возможно в касатке без приличного разгона. - Ты как тут?..

    Самарха была девушкой-аглором, она выросла у Роста при Храме, вернее, в той пристройке, которую соорудили себе невидимки. И она, как водилось у аглоров, держалась в стороне от взрослых. Зато, кажется, сошлась с его детьми, бакумуренышами и вообще со всей молодой порослью, которая в Храме обитала.

    Самарха вдруг сорвалась с места, на огромной скорости, устроив даже под водой ощутимую волну, прочертила перед Ростом полукруг, пристроилась рядом, едва ли не бок о бок. И пояснила:

    -  Если бы не пошла я, пошла бы Роса или Гаврилка. Он тоже рвался, но его не пустили, ему полагается много учиться.

    Ростик не понимал, слышат ли их остальные касатки… Наверное, отлично слышали. И еще в последнем слове Самархи отчетливо улавливалось не слишком выраженное, но заметное презрение. Или негодование, в любом случае - неудовольствие.

    -  Тебе бы тоже не мешало поучиться, - высказался Ростик. И вдруг у него прорезался родитель-ско-наставнический тон: - Сама подумай, как я тобой буду командовать?

    -  Как остальными, - отчетливо произнесла Ия Просинечка, и пришлось с ней согласиться.

    Они вышли за корабли, стоящие в видимости Одессы, и припустили на полной скорости по углублениям на дне, словно топали по колеям, неясно, но отчетливо пробитым между полями, на которых скатертями были расстелены десятки, сотни миллионов раковин, выращивающих металлические шрапнелины. Потом и поля под ними кончились, девушки решили порезвиться и показать Ростику, как они освоились в своих гигантах.