|
Словно по мановению волшебной палочки "скучные", пришедшие к ней с визитом или попросившие приглашения, моментально становились чем-то милым, интеллигентным. Одним словом, к концу года количество "скучных" сократилось в такой мере, что "боязнь и невозможность скучать", занимавшие видное место в разговорах и игравшие принципиальную роль в жизни г-жи Вердюрен, почти полностью отошли в прошедшее. Словно на склоне лет невыносимость скуки (она, впрочем, не испытывала ее в ранней молодости, согласно ее уверениям) причиняла ей меньшие страдания, подобно иным мигреням и нервическим астмам, которые к старости теряют силу. И, наверное, "тоска скучать", за недостатком скучных, окончательно оставила бы г-жу Вердюрен, если бы она не набрала новых скучных - из числа бывших верных. Добавим, чтобы разделаться с герцогинями, посещавшими теперь г-жу Вердюрен: их влекло в ее салон, хотя они и не подозревали о том, то самое светское удовольствие, которое приводило к ней раньше дрейфусаров и при получении насыщало интерес к политике, позволяя посудачить о происшествиях, описанных в газетах. Г-жа Вердюрен говорила "приходите к пяти часам поговорить о войне", как раньше - "поговорить о Процессе33", или, в промежутке, - "послушать Мореля". Морель, кстати, не должен был там находиться, поскольку от призыва в армию никто его не освобождал. Правда, он до части не добрался и числился в бегах, но никто этого не знал. Все осталось по-старому, хотя и казалось чем-то иным, и в свете по-прежнему прибегали к выражениям "благонамеренный", неблагонамеренный". Старые коммунары и сами когда-то были антиревизионистами, а последовательнейшим дрейфусарам теперь хотелось расстрелять всех, и в этом они были заодно с генералами, поскольку последние во времена Процесса были противниками Галифе34. На эти вечера г-жа Вердюрен приглашала и довольно свежих дам, известных благотворительностью, - поначалу они являлись в сверкающих нарядах и внушительных жемчужных ожерельях, и даже Одетта с ее массивным колье, также выставленным напоказ, которая из подражания дамам Предместья была теперь в "военном фасоне", смотрела на них сурово. Но женщины умеют приспособиться. К третьему или четвертому посещению они осознали, что наряды, казавшиеся им шикарными, как раз и подпадали под вето, наложенное "шикарными" дамами, - и они забыли свои золотые платья и смирились с простотой. Одной из салонных звезд стал "Кочерыжка"35, - вопреки своим спортивным наклонностям, он все-таки добился освобождения от службы. Для меня он теперь был только автором замечательного произведения, постоянно занимавшего мой ум, и, случайно уловив пересечения между двумя потоками воспоминаний, я размышлял, не он ли послужил причиной бегства Альбертины. |
