|
Бабушка тихо встала, посадила ее на свое место, а сама выпрямилась во весь рост. – А! если так, если он еще, – заговорила она с дрожью в голосе, – достает тебя, мучает, он рассчитается со мной за эти слезы!.. Бабушка укроет, защитит тебя, – успокойся, дитя мое: ты не услышишь о нем больше ничего… Бабушка дрожала, говоря это. – Что ты хочешь делать? – с удивлением спросила Вера, вдруг вставая и подходя к Татьяне Марковне. – Он зовет тебя; я сойду к нему с обрыва вместо тебя на s647 любовное свидание – и потом посмотрим, напишет ли он тебе еще, придет ли сюда, позовет ли… Бабушка ходила по кабинету, сама не своя от гнева. – В котором часу он завтра придет в беседку, кажется в пять? – спросила она отрывисто. Вера все глядела на нее с изумлением. – Бабушка! ты не поняла меня, – сказала она кротко, взяв ее за руки, – успокойся, я не жалуюсь тебе на него. Никогда не забывай, что я одна виновата – во всем… Он не знает, что произошло со мной, и оттого пишет. Ему надо только дать знать, объяснить, как я больна, упала духом, – а ты собираешься, кажется, воевать! Я не того хочу. Я хотела написать ему сама и не могла, – видеться недостает сил, если б я и хотела. Татьяна Марковна присмирела и задумалась. – Я хотела просить Ивана Иваныча, – продолжала Вера, – но ты знаешь сама, как он любит меня, какие надежды были у него… Сводить его с человеком, который все это уничтожил, – нельзя! – Нельзя! – подтвердила Татьяна Марковна, тряся головой. – Зачем его трогать? Бог знает, что между ними случится… Нельзя! У тебя есть близкий человек, он знает все, он любит тебя, как сестру: Борюшка… Вера молчала. «Да, если б как сестру только!» – думала она и не хотела открывать бабушке о страсти Райского к ней; это был не ее секрет. – Хочешь, я поговорю с ним… – Погоди, бабушка, я сама скажу ему, – отвечала Вера, опасаясь вмешивать брата. Она надеялась на его сердце, доверяла его уму, чувствам, но не доверяла его неуловимо-капризной фантазии и способности увлекаться. – Я как-нибудь, через брата, или соберусь с силами и сама отвечу на эти письма, дам понять, в маком я положении, отниму всякие надежды на свидание. А теперь мне нужно пока дать ему знать только, чтоб он не ходил в беседку и не ждал напрасно… – Это я сделаю! – вдруг сказала бабушка. – Но ты не пойдешь сама, не увидишься с ним? – говорила Вера, пытливо глядя в глаза бабушке. – Помни, я не жалуюсь на него, не хочу ему зла… – И я не хочу! – шептала бабушка, глядя в сторону. – Успокойся, я не пойду, я сделаю только, что он не будет ждать в беседке… – Прости меня, бабушка, еще за это новое огорчение! Татьяна Марковна вздохнула и поцеловала ее. XIV Вера пошла полууспокоенная, стараясь угадать, какую меру могла бы принять бабушка, чтоб помешать Марку ждать ее завтра в беседке. Она опасалась, чтобы Татьяна Марковна, не знающая ничего о страсти Райского, не поручила ему пойти, не предварив ее о том, а он, не приготовленный, мог поступить, как внушало ему его еще не вполне угасшее корыстное чувство и фантазия. Вера, узнав, что Райский не выходил со двора, пошла к нему в старый дом, куда он перешел с тех пор, как Козлов поселился у них, с тем чтобы сказать ему о новых письмах, узнать, как он примет это, и, смотря по этому, дать ему понять, какова должна быть его роль, если бабушка возложит на него видеться с Марком. Она шла, как тень, по анфиладе старого дома, минуя свои бывшие комнаты, по потускневшему от времени паркету, мимо занавешенных зеркал, закутанных тумб с старыми часами, старой, тяжелой мебели, и вступила в маленькие, уютные комнаты, выходившие окнами на слободу и на поле. |
