Ирвинга нигде не было видно, а все отступники, собравшиеся под открытым небом, почему-то смотрели исключительно вверх.

— И не можем мы его подвести теперь, когда и от нас ждут решительного шага. Я, как избранный вами, встретился с представителями других селений. Совет решил, что у нас достаточно сил и возможностей на то, чтобы не допустить войны Конклава с остальным миром. Мы сильны и свободны, мы готовы ко всему. И это очень скоро придётся доказать, — мужчина вздохнул. — Братья и сёстры, я рад, что знаю каждого из вас, и рад, что могу стоять спина к спине с каждым из вас в войне за свободу. И пусть это будет свобода не для магов, а для простых людей. Но мы станем той защитной стеной, которая сдержит разрушительную силу противника, направленную на простого человека.

Небо взорвалось тысячью белоснежных всполохов. Искры разлетались в стороны, формируя силуэт мужчины в длинном плаще. Человек разводил руки в стороны и с них сыпались магические искры.

«Наверно, это и есть тот самый первый маг», — решила Эрис.

Рисунок начал таять, а где-то там, в небе, над каждым селением ренегатов он ещё был виден, хоть и просвечивались через Лесла Храброго звёзды.

Стоило Ирвингу закончить свою воодушевляющую речь, как женские голоса затянули жалостливую песню. Из завывания чародейка так и не смогла распознать слов.

— Привет, — рядом на холодную землю сед Селадор. — Чего такая угрюмая?

Девушка приняла из рук парня деревянную чашу с горячим отваром и обхватила её ладонями.

— Я запуталась, — призналась она. — Зачем ты привёл меня в это место?

— Потому что тут безопасно, — в который раз повторил артефактор. — Эрис, что не так?

— Кто плохой в этом мире? — чародейка смотрела на ветви, которые трещали от жара. — В детстве мне говорили, что ренегаты являются злом, так как убивают людей. В Кафорде мне говорили, что отступников необходимо поймать и вздёрнуть на шибенице, потому что они пользуются запрещённой магией и идут вразрез с принятыми правилами. А теперь я среди них, я почти одна из них, и пока никто тут не убил и не навредил человеку. А по речи твоего брата можно понять совершенно иное.

Селадор слушал эту исповедь и непонятно чему улыбался.

«Мне удалось, — думал маг. — Ты наконец поняла, что не всё так просто в этом мире. Что нет ни чёрного, ни белого».

В тени дома стоял человек. Слова девушки с распущенными смоляными волосами долетали до него обрывками, но и этого было достаточно. Он привалился к стене, сложенной из красных брёвен, и откинул капюшон. По плечам рассыпались светлые длинные пряди.

— Вот ты где, — из ночной тьмы шагнула высокая женщина. — После речи тебя найти не могут.

— Что ты хотела, Анен? — довольно грубо спросил мужчина.

— Честно? — она ждала ответа, но не дождалась. — Я хочу знать, для каких целей тебе эта соплячка. Что ты задумал?

Ирвинг повернулся к женщине, которая несколько сезонов согревала его теплом своего тела:

— Тебе какое дело?

— Если ты ищешь мне замену, скажи об этом прямо!

Ренегат запрокинул голову и рассмеялся. Анен сложила руки на груди и, поджав губы, ждала, пока он закончит.

— Зачем искать замену тому, кто уже давно освободил место? — отсмеявшись, спросил Ирвинг, чувствуя, как бывшая любовница прожигает в нём взглядом дыру.

— Значит, я права. Ты хочешь эту соплячку, Ирв!

— Я хочу одного, — смерив Анен тяжёлым взглядом, произнёс маг, — чтобы ты перестала преследовать меня и мои дела.