Руслан оттолкнул Катю, освобождая руку. Знак изгнания. “Сова” отшатнулась от пожилого человека и отлетела в сторону. Ещё один знак.

— Ловим тварь? — деловито поинтересовалась Катя, стягивая перчатки.

Откуда-то взявшийся Шустрик у неё на плече дыбил шерсть и скалился зубастой пастью.

— Отпугнём!

“Сова” развернулась в воздухе и нырнула в золотую крону тополя над скамейкой.

— Вы зачем хулиганите? — сердито поинтересовался дед. — Носятся тут, понимаешь! Руками машут!

— Фу, какой злой! — шепнула Катя. — Пусть бы и съела его “сова”.

— Извините, — сказал Руслан. — Мы ничего плохого не делаем.

Не объяснишь же деду, что они тут неведомое существо гоняют.

— Как это — не делаете?! Делаете, ещё как! — дед нахмурился и вылил чай из крышки термоса на землю. — Напугали Савелия.

Руслан почувствовал себя очень глупо.

— Кхм, то есть это ваша “сова”? Ну, то есть существо?

— Нет, Савелий не мой. Савелий свой собственный.

Пожилой мужчина закрутил крышку термоса и сказал, покосившись на Катю:

— А у тебя что за страхолюдина, дочка? Жуткая же зверюга, прости господи.

Катя настороженно разглядывала деда и отвечать не спешила. Шустрик юркнул под пальто. Наверное, снова притаился на ремне вокруг талии хозяйки.

— А вы с... хм, Савелием тут чай пьёте? — спросил Руслан, пока Катя не ляпнула что-нибудь оскорбительное или просто обидное.

— Не совсем, сынок. Чай Савелию без надобности, но я его всё равно будто бы кормлю. Тепло он ест. Как начинает холодать, я Савелию чаёк, кофеек, а то и бульон таскаю. Он тепло вытягивает — вот и компания мне, старику.

Он улыбнулся, и его покрытое морщинами лицо стало добрым и лучистым.

— А зачем? — спросила Катя, продолжая пытливо глядеть на старика. — Зачем этому Савелию тепло?

— А вот не знаю. Зла он никому не делает, это точно. Наверное, тепло ему нужно, чтобы холода пережить. Год за годом он так делает. Я уж и привык.

Руслан вдруг подумал, а что, если этого деда с Савелием он и боялся в детстве? “Сова”-то для мелкого огромная. И жуткая. Глазища ого-го какие!

— А вы давно здесь с Савелием общаетесь?

— Ох, давненько, сынок. Лет двадцать как. Как овдовел, так и повадился сюда ходить. Раньше тут, правда, деревьев побольше было, а кафешек поменьше. Но всё равно хорошо тут. Спокойно.

— А зовут вас как? Я Руслан. А это Катя.

— А я Иннокентий Викторович. Будем знакомы.

Рукопожатие у Иннокентия Викторовича было крепкое.

— Можно мы посмотрим, как Савелий тепло ест?

— Можно, сынок, почему нет? Только вы вон на ту скамейку садитесь, а то он не прилетит. Опасается чужих-то.

Катя фыркнула: видимо, вспомнила фамилию Руслана, но промолчала. И на соседнюю скамейку села спокойно.

Руслан спросил:

— Не знаешь, что за существо этот Савелий?

— Нет, потому и сижу тут с тобой. Интересно же! Давай его потом поймаем.

— Зачем?

— Разберёмся, куда он тепло девает! Я такого ещё не видела. Будет, что папе рассказать. Но информации побольше нужно.

— Давай проследим за ним, если получится. Не надо никого ловить без особой нужды.

Иннокентий Викторович между тем открутил крышку термоса, налил в неё дымящийся горячий чай и запрокинул голову, выглядывая в листве Савелия.

Тот не заставил себя долго ждать. Высунулся из кроны тополя. Сначала голова с огромными глазищами. Потом небольшое — примерно как у сороки — тело. Распахнул крылья и плавно полетел к человеку. Покружился над ним и рухнул вниз.