Понятно. Когда Соня кричит, бесполезно продолжать разговор. Она не хочет слышать меня и не услышит.

Мне душно.

В прохладном, практически безлюдном зале ресторана мне нечем дышать.

Я допиваю кофе. Зову официантку.

– Можно еще черный без сахара?

Девушка кивает и удаляется.

– Ну все! – Соня окончательно теряет контроль. – Эта мразь сама напросилась… – шипит себе под нос и закатывает глаза.

– Ты о чем?

– Эта тварь не заменила пепельницу на чистую. Она не спросила, может, я тоже чего-то еще желаю… и я видела, как ты пялился на ее сиськи.

Я говорю, что Соня совсем свихнулась. Зову ее уйти. А она хитро подмигивает: скоро уйдем.

Нужно что-то предпринять. Как-то успокоить ее…

– Ваш кофе. – Официантка ставит чашку на стол, меняет пепельницу. – Мадам что-нибудь еще желает?

Слава тебе господи, смышленая официантка, «вежливая и внимательная», сама разрешила конфликт. Еще б чуть-чуть, и Соню было бы не остановить. Нужно побольше чаевых оставить.

Соня хватает нож, подскакивает и приставляет лезвие к горлу официантки. Держит девушку за волосы и что-то шепчет ей на ухо.

Официантка замирает. Она сжимает дрожащие губы, зажмуривает глаза, боится пошевелиться. Молчит, стоит, слушает Соню и плачет.

– Мадам желает! – кричит ей на ухо Соня. – Желает, сука, чтобы ты сразу обращала на нее внимание, чтобы ты не трясла сиськами перед ее соседом, чтобы ты сдохла, мелкая тварь!

Полупустой ресторан замирает. Бармен застывает в нерешительности, то ли звонить в полицию, то ли звать охрану, то ли самому бежать на помощь.

Сейчас Соня перережет девушке горло. От уха до уха. Я вижу ее взгляд, знаю это обезумевшее выражение лица.

Ну уж нет! Я должен помешать.

В тот момент, когда Соня тянет ножом по шее, я успеваю поменять лезвие в ее руке.

Слишком все быстро происходит.

Все, что я успеваю придумать, может, от шока, но первое, что приходит в голову, – длинное гусиное перо. И теперь Соня вместо ножа сжимает в кулаке мягкое перышко и гладит им по шее официантку.

Вот так-то лучше.

Соня швыряет мне его в лицо и выходит из кафе.

Я успокаиваю всхлипывающую официантку. Мол, это все шутка, мы актеры и так глупо шутим, все в порядке, чаевые щедрые – посмотри. А она все всхлипывает. Говорю, что мы устраиваем розыгрыши и она сможет посмотреть на себя на нашем канале.

Так больше продолжаться не может.

Я расплачиваюсь, извиняюсь и ухожу.

Наши пути расходятся. Кирилл с Соней как хотят, а я уезжаю подальше от каждого из них.

Возвращаюсь в номер.

Мне душно.

В этом мире нечем дышать.

Соня сидит у телевизора, как ни в чем не бывало смотрит очередной футбольный матч.

Я наливаю выпить. Протягиваю один стакан ей.

– Что будем делать с полицией? Уверен, официантка сейчас их вызывает.

Она молча отключает телевизор и поворачивается ко мне.

– Киря говорит, ты собираешься нас покинуть.

Естественно, он говорит. Еще бы… Он, естественно, знает, о чем я думаю. Скорее всего, он даже знает, о чем я подумаю после.

– Тебе нравится играть в богиню, Афина? – уклоняюсь от прямого ответа. – Хочешь – играй. Я не участвую.

Кирилл молчит. Он даже не смотрит в нашу сторону.

Соня совершенно спокойна, даже странно. Вероятно, прыщавый подготовил ее, объяснил, как со мной говорить и чего ожидать.

– Да. Я уезжаю.

– Ладно. Пока-пока. – Она улыбается, машет рукой и возвращается к телевизору.