— Не бери в голову, — постарался я успокоить Архаину, поглядывая на дорогу в ожидании нашего автобуса, что бы он спас меня от нелегкого разговора. — Мало ли какой бред может присниться ночью. Не всё то, что воспроизводит нам наше сознание, означает скорую смерть. Тем более я не вижу над тобой никакой угрозы, а кому это лучше знать, чем не мне.

— Мне показалось, что подруга чуть успокоилась, но ее по-прежнему тревожат мысли.

— Наш транспорт, — кивнул я в сторону подъезжающего автобуса.

Девушка улыбнулась и, вставив в уши наушники, зашла в салон автомобиля.

Последнее время она не расстается с мп3-плеером. Депрессия — поставил я диагноз и, заплатив за проезд водителю, упал на двойное сидение рядом с Настей. Но она уже была не со мной, в наушниках на всю играла музыка. И я улавливал лишь отрывки фраз из-за гула мотора. Лишь на очередной остановке я поймал целые строки:

Что ж пусть побудет наедине с мыслями. Музыка имеет свойство обезболивающего. Она переносит нас в другое время, место, к другим людям. Это именно то, что нужно сейчас Архаиной. Она должна успокоить паранойю, проявившуюся так внезапно. Музыка — лекарство. А она в нем нуждается.

— Как думаешь, о чём они думали в последние минуты? — выключила девушка плеер и обратилась ко мне.

Эта новая ее манера «неожиданных вопросов и мыслей» начинает мне надоедать. Особенно если не знаешь что ответить:

— Даже предположить не могу, — закусив губу, я вспомнил последний вопрос Прохорова «Почему не позвонила?»

— Я бы хотела знать, — призналась Архаина и бросила взгляд на проезжающие мимо машины.

— Зачем?

Она пожала плечами, а я заговорил:

— Мне кажется, что люди перед смертью думают о чем-то незначительном. Или значительном только для них. О какой-то мелочи.

Может о том, что они забыли, выключить утюг или не перезвонили другу. О чём-то своём.

— А мне кажется, — вступила в дискуссию Настя. И я обрадовался возвращению девушки из ее личного мира, — Что люди думают о том, что значило для них больше всего: любимый человек, семья, друзья, карьера. О чём-то глобальном. О тех вещах, на которые нет времени подумать в обычной жизни. Именно тогда люди разочаровываются, понимая, что слишком много потеряли. Ведь не зря говорят «Вся жизнь перед глазами пробежала». Неужели она заключается в мелочах?

— Да.

Архаина не дождалась от меня продолжения и вновь отвернулась к окну. А уже оттуда, глухо прозвучал ее голос:

— Тогда почему люди не ценят мелочи, если в этом вся жизнь?

— Они хотят большего, — проговорил я, настолько правдивую и в тоже время простую и непонятную мысль. — Всегда больше. Это начинается с детства.

Казалось, Настя никогда не задумывалась над этим. Но даже не глядя на меня, я чувствовал, что тема ее зацепила.

— Новая машинка, ведь у старой отваливается колесо. Другой спортивный костюм, ведь у Пети со двора обновка. Новую девушку, скандалы со старой приелись. Машину, ведь коллега с работы приобрел себе Мерседес. И так всегда. Мы просто не замечаем что имеем, принимая за должное. И очень жаль, что нельзя это контролировать. Я тоже не умею.

Меня прервал прибывший в пункт нашего назначения автобус. И это к лучшему.

— Наверное, зря я затронула эту тему, — вздохнула Настя, стараясь обойти лужу с грязью, но всё равно выпачкала черные сапожки на высоченной платформе. Почему не обуть кроссовки, если знаешь что идти чуть ли не через болото?

— Насть, а Глеб похоронен тут? — сменил я тему на менее радужную.