Стрелки на настенных часах показывали половину второго ночи, в камине мерцали угли, на экране телевизора какой-то тип в пёстром костюме беседовал с белокурой девушкой.

— Жизнь продолжается, — прошептал Стенин, повернувшись на бок и подложив ладони под голову. Он уже собирался закрыть глаза, как заметил что-то странное, заставившее его сердце учащённо забиться.

Гостиная была погружена в полумрак, но в углу между шкафом и тумбочкой темнота словно бы сконцентрировалась, уплотнилась.

И эта тьма шевелилась!

Стенин лежал, затаив дыхание. Кожа покрылась мурашками, в животе будто бы ком ледяной набухал. Опять появилось острое ощущение, что на него кто-то смотрит.

«Мне всё это мерещится!» — сказал он себе, пытаясь совладать со страхом. Ему казалось, что тьма в углу комнаты обретает форму человека. От напряжения глаза начали слезиться, боль в голове усилилась, мышцы одеревенели.

В камине щёлкнул уголёк и Стенин встрепенулся, вышел из оцепенения, вскочил с дивана, бросился к торшеру и судорожно нажал на кнопку. Когда вспыхнул свет, сразу же устремил взгляд в угол комнаты...

Там не было никакой сотканной из тьмы человеческой фигуры. Стенин приложил ладонь ко лбу и подумал, что к врачу всё же необходимо обратиться. Вечером ему что-то почудилось, теперь вот ночью. Это очень, очень ненормально! Он ведь смотрел в темноту и видел какого-то человека! Что это, чёрт побери, было? Галлюцинация? Такую хрень уже трудно объяснить резкими переменами в жизни, как бы ни хотелось. Нужно признать: у него со здоровьем большие проблемы. Пора прекратить отмахиваться от страшного хоть и предположительного диагноза!

Вытерев ладонью испарину со лба, он вернулся к дивану, сел, уставившись в пол перед собой. Головная боль проходила, нервное напряжение шло на спад. Успокоившись, Стенин едва не произнёс: «Жизнь продолжается», однако у него язык не повернулся сказать эти оптимистичные слова, словно они являлись какой-то неприемлемой издёвкой.

Он чуть прибавил громкость телевизора и подумал, что уснуть сегодня уже не получится. Долго лежал, то и дело, с опаской поглядывая в угол комнаты, и всё же сон сморил его. По телевизору начался старый чёрно-белый фильм, угли в камине мерцали совсем слабо, за окнами, в желтоватом свете фонарей, продолжал падать снег.

Глава 4

Разбудил Стенина стук. Сев на диване, подавил зевок и какое-то время чувствовал себя потерянным, словно большая часть сознания ещё не вернулась из страны грёз.

Стук повторился, затем послышался голос Пелагеи:

— Эй, что за херня?! Эй!

Стенин бросил взгляд на часы: половина седьмого утра. Рановато, однако. У него вошло в привычку просыпаться ровно в восемь, причём без будильника. Мысленно выругав Пелагею, он поднялся и поплёлся в спальню для гостей.

— Хватит уже стучать! — выкрикнул грубо. Не выспался и стук действовал ему на нервы.

Когда открыл дверь, Пелагея, которая стояла посреди комнаты, тут же отступила к кровати, глядя на него с опаской. Её трясло и в тщетной попытке унять дрожь, она втянула голову в плечи и сунула ладони подмышки.

— Я н-не дома. П-почему я н-не дома? — в её голосе проскользнули злые нотки.

Стенин рассудил, что она совершенно не помнит о том, что он ей вчера вечером говорил. И, пожалуй, это даже к лучшему. Девчонка более-менее пришла в себя, взгляд стал осмысленным, и теперь можно быть с ней честным.

— Ты у меня дома, Пелагея. Я привёз тебя сюда, чтобы вывести из запоя.