|
Боль в голове разгоралась, однако сознание было чистым, как никогда. Ему вдруг вспомнилось, как всего несколько дней назад он прогуливался по территории коттеджа, насыпал корм в кормушки и обдумывал план по спасению алкоголички Пелагеи Пашиной. Обдумывал план... а его ли это была идея привести сюда девчонку? Возможно, на эту идею подтолкнул Отсекатель, который, быть может, уже давно здесь незримо присутствовал. Мысль парадоксальная, но Стенин не спешил её категорично отвергать, потому что, чёрт возьми, невозможное — возможно. Что если психопату было необходимо, чтобы тот, кто его убил и Пелагея, в венах которой течёт его кровь, находились в одном месте?
С этой мыслью, держась за перила, Стенин спустился по ступеням. И очутился на территории, где властвовала снежная мгла. Карканье ворон раздавалось со всех сторон, пока это были только резкие поочерёдные звуки, но он подозревал, что скоро они сольются в единый несмолкаемый грай. Натянув ворот свитера на подбородок, Стенин направился к машине Раисы. Ноги утопали в снегу, перед глазами, как живая, шевелилась белая стена. Он сделал несколько шагов, оглянулся и с трудом различил крыльцо, ступени. Вот же дьявольская погода! Стенин рассудил, что в такую погоду даже на территории коттеджа заблудиться немудрено. Он продолжил путь, ощущая, как слабеют ноги. Ворона каркнула совсем близко, в снежной пелене промелькнула тень. — Ничего, я справлюсь, — выдохнул Стенин, сделав очередной шаг. Словно бы разозлившись на эти слова, в его лицо ударил порыв ветра. Снег закружился в бесноватом метельном танце. «Никто и не говорил, что будет легко! — мысли рождались бунтарские, они помогали идти. — Но я справлюсь! Сегодня не твой день, Отсекатель!» Он упорно двигался вперёд, выставив перед лицом руки. Пальцы начали неметь, по спине к затылку будто ледяная змея ползла, оставляя за собой морозный след. Среди снежной круговерти Стенин разглядел какой-то силуэт, сделал пару шагов... Это был снеговик. Голову Раисы замело, лишь раскрытый рот темнел, а в глазницах словно льдинки поблескивали. Стенина затрясло, из груди вырвался стон. Самое поганое, что могло случиться, это вероятность наткнуться на чёртова снеговика. И он наткнулся! Будто какая-то подлейшая сила его привела, чтобы лишить воли, желания осуществить задуманное. Сверху донёсся резкий грай, в белом беспокойном пространстве заметались тени. На голову Раисы спикировала огромная ворона, уселась, вцепившись когтями в обледенелые волосы. — Прочь! — выкрикнул Стенин, подавшись вперёд. Ворона расправила крылья, раскрыла клюв и заорала совсем не по птичьи — гортанно, басовито. Так мог бы реветь крупный зверь. Снег начал темнеть, а затем Стенин увидел, что это уже и не снег вовсе, а чёрные перья. Он попятился, едва не упав. Ворона забила крыльями и снова закричала и, будто отзываясь на этот крик, откуда-то донеслись многоголосые стоны, вопли, рыдания. Подхваченные ветром перья кружились. Стенину казалось, что он очутился в эпицентре чудовищного смерча. Стоны и вопли буравили мозг, боль разгоралась точно пожар. Не в силах больше держаться на ногах, Стенин упал на колени, спрятал лицо в ладонях, произнёс задыхаясь: — Это всё не по-настоящему, — и уже более уверенно: — Это всё не по-настоящему! Стоны и вопли прекратились, лишь истеричное карканье ворон продолжало доноситься, будто сквозь толщу воды. Стенин отстранил ладони от лица. Крупные хлопья снега падали ровно, ветер их больше не тревожил. И не было никаких чёрных перьев, никакой птицы на голове Раисы. — Я должен идти, — обратился Стенин к мёртвой сестре. — Прости, я должен... Собрав волю в кулак, он поднялся, собственное тело ему казалось необычайно тяжёлым, а ноги были словно тростинки — того гляди подломятся. Но, несмотря ни на что, он повернулся и сделала несколько шагов. |
