Алекс смотрела, как садится солнце и в долине внизу зажигаются огни.

– Ты мог бы оказаться где угодно, – проговорила она в наступающей темноте. В отличие от нее Алекс некуда было идти.

Она вытерла глаза, перешла через дорогу и похоронила кролика Бэббита в прелестном зеленом дворике рядом с воротами какой-то частной школы. Алекс вытряхнула останки из пластикового пакета, чтобы тело разложилось и напитало корни живой изгороди из мирта.

Ей хотелось лечь посреди Малхолланд-драйв, прямо поперек белых полос, разделяющих дорогу, словно позвоночник. Алекс представила какую-нибудь мать, возвращающуюся домой с детьми на заднем сиденье машины, которая заметит ее в свете фар за миг до столкновения. Она вдруг поняла, что парит над тротуаром, над пустой парковкой, над «Цивиком» с открытой водительской дверцей, работающим на холостом ходу. Внизу проплывал чапараль[35], белый шалфей и древние дубы, построенные в горах дома, бесстрашно стоящие на сваях, и светящиеся в сумерках рядом с ними бассейны. Потом Алекс поднялась еще выше, и под ней раскинулся сад, полный ярких цветов и ухоженных клумб.

Сколько она провела там, ничем не связанная, свободная от всяких чувств? В какой-то миг из-за горизонта показался краешек солнца, заслоняя звезды потоком розового света. Однако город внизу оказался ей незнаком. Алекс начала спускаться. В нос ударил запах дождя и осенних листьев, минеральный смрад мокрого бетона. Вокруг распростерся большой парк, пересекающиеся дорожки которого образовывали звезды; шпили трех церквей походили на громоотводы, только и ждущие грозы. Под ногами лежала зеленая трава, над головой раскинулось серое небо, слегка тронутое облаками, ветви деревьев покрывали красно-золотые листья. Шелестящий в кронах ветерок нес с собой запах яблок и свежеиспеченного хлеба – лучшего и желать нельзя. Казалось, от всего вокруг исходил мягкий свет.

Из углов парка к ней приближались фигуры. Или она не в парке? Алекс вдруг поняла, что знает это место. Снова сон? Или она проснулась? Эти люди были ей знакомы, имена легко всплыли в памяти: Доуз, Тернер, Дарлингтон. Трипп не пришел. Из-за нее. Это она тоже помнила.

Когда трое подошли ближе, Алекс заметила, что одеяния паломников изменились. Доуз по-прежнему носила мантию ученого, но теперь ткань отливала золотом, словно глаза лори. Плащ Тернера поверх перьев покрывали медные дубовые листья. В белых доспехах принца Дарлингтон смотрелся лучше, чем Трипп, но на голове у него красовался рогатый шлем. А что же она сама? Алекс взглянула на руки. Стальные наручи украшали змеи.

Она знала, куда нужно идти. Обратно в сад. В библиотеку.

Они медленно двинулись по улице – вроде как Элм-стрит, мимо Хоппера и Беркли. Сейчас вокруг не ощущалось ничего зловещего, Йельский университет сохранил свою красоту – и даже больше. Казалось, будто окружающие здания сошли с полотна какого-нибудь художника, превратились в сцену из снежного шара, в колледж мечты. В янтарном тепле обеденных залов за окнами в толстых свинцовых переплетах ели, болтали и смеялись люди. Алекс знала, что, если решится войти, ей будут рады.

Библиотека совершенно преобразилась, теперь ничуть не походя на собор, но и фруктового сада здесь не было. Их встретил невероятный замок, дворец, сотканный из воздуха и света, с блестящими серебряными шпилями. Алекс с Дарлингтоном переглянулись. Именно это им обещали – мирный, процветающий университет, магию из сказок, исполняющую желания без крови или жертвоприношений. Женский стол сиял ярко, словно зеркало, в нем виднелась расхаживающая взад-вперед Мерси.

– Мы… в раю? – прошептала Доуз.