– Самый дешевый способ осчастливить бабу, – отозвался Лен. Разговоры о кролике раздражали его так же, как и чужие насмешки. – Лучше так, чем обрюхатить одну из них.

Наживка.

Алекс зашагала обратно по коридору. Ничего не изменилось. Никто даже не пошевелился. Она словно стала призраком.

На ковре в лужице крови неподвижно лежала кучка меха. Теперь Алекс безошибочно поняла, что перед нею маленькое мертвое тельце, а морда Локи перепачкана кровью.

– Что случилось? – поинтересовалась она. Никто словно бы не слышал. – Хелли?

Хелли медленно, словно с усилием, повернула голову и пожала загорелыми плечами. Даже сейчас, вялая, с безжизненным взглядом, она походила на отполированный до блеска кусочек сокровища, на некую драгоценность.

– Мы хотели посмотреть, будут ли они с Локи играть, – ровным голосом пояснила она.

Алекс упала на колени рядом с маленьким тельцем. Его разорвали на части, и внутри почти ничего не осталось. Мех все еще оставался мягким – в тех местах, где не слипся от крови. Алекс любила поглаживать ему уши большим пальцем. Теперь они были искорежены, обнажая тонкие волокна хрящей. Единственный уцелевший розовый глаз уставился в никуда.

– Только не психуй, – бросил Лен. – Это был несчастный случай.

– Мы не думали, что Локи так разойдется, – с виноватым видом проговорил Бетча.

– Он – собака, – заметила Алекс. – Какого черта ты от него ждал?

– Он не виноват.

– Знаю, что не виноват, – отозвалась Алекс. Она не винила Локи.

Алекс собрала останки кролика и прошла в кухню. Вымыла шлепанцы, а соус и осколки стекла сгребла в угол.

– Да ладно тебе, – бросил Лен. – Кролики по сути те же паразиты. Ты плачешь все равно что из-за крысы.

Но Алекс не плакала. Пока нет. Не здесь. Даже не спросив, она взяла со стола ключи Лена. С последствиями разберется позже.

Алекс сложила останки кролика в пластиковый пакет и вышла из дома, к «Цивику». Она ждала, что Хелли последует за ней, надеялась все время, пока спускалась по ступенькам, шла по лужайке с высохшей травой, по тротуару, по улице, а потом долго сидела в машине на водительском месте.

В конце концов Алекс повернула ключ в замке зажигания и завела мотор. Она поехала через долину по шоссе 405, мимо галереи, Касл-парка и площадок для игры в бейсбол, потом поднялась на холм. Алекс не знала названия, для них это был просто «холм», часть горного хребта, ограничивающего долину Сан-Фернандо. Если, стоя на Малхолланд, смотреть на запад, можно погрузиться в мечту об океане, музеях и особняках. На востоке простиралась сама долина, предлагавшая утешительный приз в виде знойных дней и дешевых квартир. Калифорнийская мечта для людей, не способных позволить себе Беверли-Хиллз, Бель-Эйр или Малибу.

Миновав «Скирболл», Алекс свернула на извилистую дорогу, ведущую наверх, к Малхолланд-драйв. Она и сама не знала, куда едет, просто хотела забраться куда-нибудь повыше.

Алекс припарковалась на большой стоянке рядом с церковью. Глядя вниз, на затянутую дымкой чашу города, она сжала в руках завернутое в пластик тельце и разрыдалась; не сдерживаясь, ревела в голос, и единственными свидетелями ее скорби были лишь дубы и растущие поблизости кустарники. Алекс не хотела хоронить кролика здесь, боясь, что останки может выкопать какой-нибудь койот. Нужно отыскать какое-нибудь милое, красивое местечко, не связанное с неприятными воспоминаниями.

Сейчас она не смогла бы описать свои чувства, знала лишь, что не стоило приносить кролика домой – да и вообще брать на руки и прижимать к груди маленькое тельце, когда Хелли указала ей на клетку в приюте. Его должен был забрать какой-нибудь ребенок из Энсино, который дал бы ему настоящее имя, принес в класс, чтобы показать товарищам, заботился и оберегал.