– Знал, – ответил я, почесывая белую шерсть на груди пса. – Это ему я должен был отдать «дипломат». Но когда я пришел, он был уже мертв.

– Вам известно, кто он?

– Нет.

Валерия сделала пару жадных, глубоких затяжек. Я почувствовал, что она волнуется.

– Я говорила с портье, – выдохнула она дым и посмотрела на меня в упор. – Он подданный Германии.

Та‑ак!.. Значит, скандал, в который я вляпался, был как минимум европейским. Жить становилось все интереснее. Нашли кого подставить! Можно подумать, у Ассамблеи ООН без Стольника дел не хватает. Если еще выяснится, что я подорвал экономику Соединенных Штатов, то моя жизнь может оборваться на электрическом стуле. В том, что наши меня выдадут, можно не сомневаться.

– Надеюсь, не канцлер Коль? – спросил я, облизнув пересохшие губы.

– Шутите? – на лице ее не было и тени улыбки.

– Ничуть. Я работаю охранником в одном кооперативном агентстве, – заговорил я, поняв, что дальнейшие недомолвки между нами просто неуместны. – В мое задание входило сопровождение пассажира от Москвы до Киева – проще, чем раку ногу оторвать. По пути клиент сбежал, а мне подбросил чемоданчик и записочку с адресом, пообещав рассчитаться на месте. И все! А теперь выясняется… Какие уж тут шутки!

Выглядеть перед ней жалким мне не хотелось, но боюсь, что получилось именно так: уж больно растерянно прозвучала моя исповедь.

– В убийстве подозревают вас, – сообщила она осторожно, словно опасаясь, что я разрыдаюсь на ее хрупком плече. – Вы оставили в гостинице паспорт на этот номер.

– Логично с их стороны. Только если бы я собирался пришить иностранного подданного, я бы не оставлял свой паспорт на этот номер.

Валерия помолчала.

– Допустим, я вам верю, – сделала ударение на «я».

– И на том спасибо.

Слышно было, как Хобот в доме звенит посудой, накрывая на стол.

– Что вы собираетесь делать дальше?

– Из любого положения есть как минимум два выхода.

– Один из них – тюрьма? – угадала она ход моих мыслей.

– В моем положении легче отсидеть в тюрьме, чем доказать свою невиновность.

Дверь отворилась. Свет из ее проема полоснул по двору, отбросив гигантскую тень хозяина. Шериф вскинул тяжелую черную морду и завилял хвостом.

– Эй, курцы! Чай созрел. Пахнет, как в харбинском трактире, – оповестил Хоботов.

– Ты был в харбинском трактире? – изумилась Валерия.

– Я не был. Но мне рассказывали.

Она засмеялась. Я не переставал удивляться ее способности мгновенно переходить из одного душевного состояния в другое.

– Разве можно пересказать запах? – Она поднялась, отщелкнув окурок. – Нет. Поэтому я приглашаю вас пойти и попробовать это зелье самим, – мне показалось, что генерал впервые улыбнулся. Я встал. Шериф отступил на шаг и, склонив морду набок, ждал – останусь я с ним или пойду пить китайский чай.

– Сейчас мы придем, – Валерия в дом не спешила. – Послушайте, Женя… – начала, как только за генералом затворилась дверь.

– Не стоит, – перебил я ее, смекнув, о чем пойдет речь. – По крайней мере, сейчас.

– Но почему? Может быть, это решит все проблемы?! Настал мой черед проявить характер.

– Знаете, я ведь не вчера родился, – сказал я тоном, не терпящим возражений, – и за моими плечами тоже имеется кое‑какой опыт.