Юноша вынул из кармана кителя завернутый в непромокаемую пленку сверток.

— Взял? Все, иди…

— Кого ее? — не понял молодой человек, но бригадир его не слушал.

— Главное, доберитесь до берега до взрыва, — при каждом слове изо рта раненого вылетали брызги крови, но Рой не мог, не имел права отстраниться, не выслушав последние слова этого странного многоликого человека. — Все в лодку — и на берег. Остаемся только мы с айкром. Главное, успейте до взрыва…

— Ваш приказ выполнен! — раздался за спиной Роя голос Горбатого. — Кингстоны открыты.

— Прочь!!! — умирающий приподнялся на локтях, не обращая внимания, что кровь при этом хлынула сплошным потоком. — Прочь!!! Это приказ!!!

Горбатый, грохоча по палубе подошвами, убежал, но Рой на миг задержался.

— Как вас зовут?

— Ты еще здесь… А-а… Меня звали… Бат Чачу… Давно… Очень давно… Солдат, ты еще здесь? — умирающий уже, кажется, ничего не видел.

— Здесь, господин Чачу.

— Ты… тогда говорил… про горца… Запомни… стрелять нужно в голову… Только в голову… Только так можно убить этих тва…

Руки подогнулись, и офицер повалился навзничь. Но он был еще жив, губы шевелились.

— Ты говорил… Мировой Свет… Я тоже вижу свет… я… иду…

Рой подождал еще немного, но бригадир молчал, лишь кровь гулко булькнула у него в горле. Тогда Рой наклонился и ладонью опустил веки покойного.

— Он умер, — сообщил Гаал айкру, дожидавшемуся в отдалении, как велел ему бригадир. — Пойдем с нами.

— Нет, — помотал тот головой. — Долг. Ему и тебе. Я отдавать долг.

— Пойдем! Через пять минут тут будут твои… — он замялся. — Мы еще успеем!

— Ты успей. Я — отдать долг. Торопись. Я не ждать. Пять минут.

Туурлан нагнулся, ухватил под мышки мертвеца и, оставляя за собой широкий кровавый след, потащил его в недра корабля.

Горбатый и Фикса уже вставляли весла в уключины, около шлюпбалки был один только Луду.

— Живо в шлюпку! — прикрикнул он. — Одного вас ждут, матрос! Как Копченый?

— Бригадир Чачу, — поправил Рой, которого покоробила уголовная кличка человека, настоящее имя которого он теперь знал. — Бат Чачу. Он умер.

— Мир его праху… Тогда все — спускайтесь в шлюпку и отчаливайте.

— А вы?

— Я — капитан, — слабо улыбнулся интендант. — А капитан покидает свое судно последним. На борту остается человек, поэтому и я остаюсь.

— Но вы же погибнете!

— Что с того, молодой человек? Разве стоят те годы, что я прожил, этих дней свободы? Я жил только тогда — юным мичманом, и живу сейчас. Остальное — тлен, морок… Прощайте.

Господин Луду крепко пожал руку капралу, повернулся и пошел прямо к пылающей рубке…

Айкр обманул Роя. Он дал ему много больше, чем пять минут. Шлюпка почти уже достигла полосы прибоя, когда Горбатый, нянчащий на корме больную руку — повредил, по его словам, борясь с намертво приржавевшими за десятки лет кингстонами, — вскочил на ноги:

— Смотрите!..

По уходящему под воду «Отану» — вода вплотную подбиралась к палубе — сновали темные фигурки, размахивающие оружием. Белая Субмарина, подойдя вплотную к тонущему транспорту, высадила абордажную команду.

«Все пропало, — Рой и Фикса налегали на весла так, что трещали мышцы, и все равно казалось, что шлюпка стоит на месте.